* * *
Жизнь же в Петербурге тем временем шла своим чередом. Доктор Кузнецов принимал пациентов и проводил занятия со своими коллегами. В Питер из Дерпта приехал Николай Иванович Пирогов. Это был еще не маститый пожилой мэтр со строгим взглядом и пышными седыми бакенбардами, каким его обычно изображают на классических портретах, а молодой – ему исполнилось всего тридцать лет – ученый с румяным лицом, но, правда, уже с большой залысиной, открывавшей высокий лоб. Он был одет в строгий черный сюртук и похож на чисто академического профессора, а не на практикующего хирурга, коим он был на самом деле.
Получив приглашение от нового лейб-медика императора, Пирогов пришел в замешательство. Он даже не мог предположить, зачем понадобился скромный преподаватель хирургии из Дерптского университета, чинами и званиями не обремененный. Нет, Николай Иванович очень хотел увидеть человека, о котором рассказывали множество удивительных историй, дошедших даже до провинциального Дерпта. Только вот откуда о нем мог узнать человек, с которым Пирогов ни разу не встречался?
Еще больше удивился он, когда господин Кузнецов, который ко всему прочему был намного старше его, с нескрываемым уважением поздоровался с ним, и вообще, в разговоре всячески выказывал ему свое расположение. Причем делал все это лейб-медик царя вполне искренне.
Не удержавшись, Пирогов поинтересовался у Кузнецова, не встречались ли они ранее, а если да, то где и при каких обстоятельствах. На что Алексей Иванович, улыбнувшись, загадочно произнес, что господин Пирогов ему хорошо знаком, но до поры до времени обстоятельства этого знакомства пусть останутся тайной.
Потом разговор у двух медиков перешел в чисто профессиональную плоскость. Пирогов с удивлением обнаружил, что его собеседник в совершенстве знает анатомию и, если судить по его рассказам, имеет опыт в проведении сложнейших операций. Не удержавшись, Николай Иванович спросил:
– Господин Кузнецов, скажите, в каком университете вы получили столь глубокие знания? Я учился в Московском университете на медицинском факультете, в Берлинском университете и стажировался в Дерптском университете. И нигде мне не довелось услышать то, о чем вы мне сейчас рассказали.
– Николай Иванович, – ответил Кузнецов. – Свои знания я получил в России. Где и как – опять-таки я в данный момент не могу вам рассказать. А посетить меня я попросил вот почему. Мне бы очень хотелось, чтобы вы возглавили кафедру хирургии в Медико-хирургической академии Санкт-Петербурга. Я знаю, что в вас есть талант не только хирурга, но и преподавателя. В России же должны быть самые лучшие врачи в мире. Так уж получилось, что нашей стране приходится все время вести войны. И не из-за того, что мы воинственны и мечтаем о подвигах на поле боя. Другие европейские державы завидуют нам и стараются всячески ослабить нашу страну. Войн без потерь не бывает. И долг русского медика – оказывать помощь раненым воинам, спасать их от смерти. Для этого и существуют военные врачи. Но они помогают не только тем, кто носит армейские мундиры, но и всем больным и страждущим. Поэтому военные врачи должны разбираться не только в ранах, нанесенных пулями и саблями, но и уметь лечить людей от самых разных болезней. И способы их лечения тоже будут преподавать у вас на кафедре.
– Да, Алексей Иванович, – кивнул Пирогов, – я знаю, что наши солдаты на Кавказе умирают от малярии и дизентерии так же часто, как гибнут от кинжалов горцев.
– Ну, на Кавказе боевые действия, к счастью, затихают. Еще немного – и те горцы, которые еще там воюют, сложат оружие. Но летом из Оренбурга на покорение Хивы, превратившейся в логово степных разбойников, двинется отряд под командованием генерал-адъютанта Перовского. В походе, который состоялся в прошлом году и закончился неудачей, много наших людей погибло от холода и болезней. Надо сделать так, чтобы такое больше не повторилось.
– Не знал, не знал, – покачал головой Пирогов. – Вы, Алексей Иванович, хотели бы, чтобы я принял участие в походе генерал-адъютанта Перовского?
– Нет, предлагать вам такое я не собираюсь. К тому же в Оренбурге есть неплохой врач и ваш однокашник по учебе в Дерптском университете – Владимир Иванович Даль.
– Как же, – воскликнул Пирогов, – мы с господином Далем в Дерпте подружились, но потом наши пути разошлись, и если мы и виделись потом, то нечасто.
– Николай Иванович, мы хотим вам предложить отправиться туда, где ваши знания и опыт пригодятся тем, кто живет на окраине земли Русской.
– Вы говорите об Аляске? – спросил Пирогов.
– И не только о ней, – ответил Кузнецов. – Кроме Аляски, русские люди живут в Калифорнии. Вы слыхали, наверное, о крепости Росс?
– Что-то слышал, – наморщил лоб Пирогов. – Алексей Иванович, если сказать честно, вы меня заинтриговали. Я, конечно, попрошу у вас время на размышление, но, скорее всего, соглашусь на ваше предложение.
– Соглашайтесь. Николай Иванович, – улыбнулся Кузнецов. – Поверьте мне, вы потом об этом не пожалеете. Скажу больше, там вы узнаете многое из того, о чем мы с вами сегодня говорили. И сможете получить такую практику, которую вы вряд ли получите где-либо еще.
– Вы просто змей-искуситель, Алексей Иванович, – рассмеялся Пирогов. – Умеете вы уговаривать людей. Надеюсь, что вы взамен не потребуете мою душу и не станете заключать со мной договор, который мне придется подписывать кровью.
На этот раз рассмеялся Кузнецов:
– Нет, Николай Иванович, все будет без какой-либо чертовщины. Хотя многие достижения нашей науки и техники выглядят порой настоящими чудесами. К тому же вы отправитесь туда по распоряжению государя-императора.
– Самого государя! – изумленно воскликнул Пирогов. – Хотя да, как я мог забыть о том, что вы являетесь лейб-медиком и видитесь с государем каждый день! Что ж, я, как верноподданный императора, готов выполнить его распоряжение.
– Думаю, что вы потом многое поймете. Эх, как жаль, Николай Иванович, что я не могу отправиться вместе с вами! У меня здесь еще много работы. Впрочем, где-то через полгода вы вернетесь назад в Петербург и станете моим помощником.
– Через полгода?! – изумился Пирогов. – Но ведь примерно столько же путешественникам приходится добираться до Камчатки! А вы хотите, чтобы я за это время каким-то чудесным способом сумел попасть в Калифорнию, поработать там и вернуться назад? Вы шутите, Алексей Иванович?
– Нет, не шучу. Все будет именно так, как я сказал. И это тоже одна из величайших государственных тайн. И вам мы ее откроем в самое ближайшее время. Вот видите, Николай Иванович, сколько всего нового вам посчастливится узнать. Так что готовьтесь к удивительному путешествию. Уверен, что оно вам запомнится на всю жизнь…
* * *
Паруса «Марии-Галанты» наполнились ветром, и красавец-корабль резво помчался в открытое море, оставив за кормой французский берег. В центре верхней палубы для пассажиров 1-го класса была оборудована небольшая площадка, на которой находилось десятка полтора пассажиров, разодетых по последней моде. Они махали руками и шляпами, прощаясь с провожающими и с родным берегом. Девицы в чепцах тайком постреливали взглядами на матросов, сновавших вверх-вниз по вантам, и на офицеров, которые проходили мимо них с важным видом. В небе же над «Марией-Галантей» парили белоснежные чайки.
