Она зашла в небольшой французский ресторан на северной стороне Молла, «Au Vieux Moulin» – «Старая мельница». Ее тут уже знали, и кабинет, где она обычно предпочитала в уединении кушать, был свободен. Диана предупредила старого мсье Лежона, хозяина заведения, что сегодня к ней заглянет один «шевалье». Тот лишь хитро улыбнулся и заверил мадемуазель, что «шевалье», как только появится, будет немедленно препровожден к ней. А пока же, в ожидании привычного бокала блан-касси
[32] и тарелочки с закусками, Диана стала лениво листать лежавший на столе свежий номер «American Spectator».
Она всегда считала американские газеты невероятно скучными. Но сегодня на первой странице красовалась набранная огромными буквами передовица: «Врачи смогли излечить тифлит
[33]!»
В статье подробно описывалась операция, проведенная неким врачом, недавно приехавшим в САСШ из России. Репортер, написавший эту статью, взахлеб расхваливал искусство хирурга и сообщал, что «пациентка уже пошла на поправку».
Диана удивилась. Она еще не слышала, чтобы тифлит был излечим. Более того, даже само название этого тяжкого недуга появилось недавно – до того человек просто жаловался на боль справа внизу живота. А затем менее чем через неделю он умирал в страшных муках. Такое случилось и с ее школьной подругой, Амели. Диана вздохнула и бросила газету на стол. Она подумала, что газетчики, как всегда, врут – никто на свете не знает, как лечить эту проклятую болезнь, а какие-то врачи из варварской России, видите ли, сделали так, что больная оказалась спасена и сейчас поправляется.
Диана отложила газету и стала вспоминать встречу со своими английскими кураторами. На четвертый день пребывания в Балтиморе ей принесли письмо от некого Джонатана Шелби из Нью-Йорка. В нем предписывалось – именно так, предписывалось – прийти в ресторан отеля в шесть часов вечера.
Кураторов оказалось двое – сам Шелби и некий мистер Смит. Если Шелби был скорее мелким дворянином, то от Смита исходила аура члена одного из самых эксклюзивных клубов для джентльменов в Пиккадилли, таких как «Уайт’с» или «Будл’с». А в них, как известно, принимают только тех, у кого есть титул, и кто учился в одном из наиболее престижных колледжей в Оксфорде либо Кембридже. Так что он, скорее всего, такой же Смит, как Диана – Ленотр. Впрочем, и Шелби вряд ли Шелби.
Диана рассказала им про свое путешествие и про то, почему она оказалась в Балтиморе, а не в Нью-Йорке. Они заинтересовались ее спутником, причем собеседникам Дианы было известно о том, что она и ее спутник путешествовали в одной каюте. Похоже, что им уже успели доложить с Гваделупы. Диане пришлось заверить их, что мсье Леблан оказался милым, но недалеким джентльменом.
– Но почему он встречался с Жеромом Бонапартом? – задумчиво произнес Смит.
– Не знаю, – честно призналась Диана.
– Вполне вероятно, что он чей-то связной. Говорите, он не слишком умен?
– Именно так.
– Тогда это наиболее вероятная версия. Вы все еще поддерживаете с ним связь?
– Мы один раз случайно встретились в этом же самом ресторане.
– Тогда попробуйте у него узнать, кто именно его послал. И о чем он беседовал с Жеромом.
– Если нужно будет еще раз прыгнуть с ним в постель, то обязательно сделайте это – мужчины такого склада весьма падки на женские ласки, – вмешался в разговор Шелби. Смит посмотрел на него так, что тот заткнулся. А Диана еле сдержалась, чтобы не дать ему пощечину.
Смит же продолжил инструктаж:
– В общем, используйте все доступные вам способы. И еще. Нам очень хотелось бы узнать о деятельности русского посла, барона Бодиско. Впрочем, этому болтуну вряд ли доверят что-нибудь важное. Через постель что-либо узнать у него тоже вряд ли получится. У него молодая жена, в которую он страстно влюблен. Но вот познакомиться с миссис Бодиско вы можете. Джонни, выдай нашей леди, – слово «леди» он произнес с явной издевкой, – денег.
«Англичане считают себя джентльменами, но, как правило, на деле оказываются настоящими свиньями, – подумала Диана. – Примерно такими, как этот Шелби, да и Смит немногим лучше». Но она лишь улыбнулась и с царственным видом взяла у Шелби конверт, в котором оказалось всего пятьдесят американских долларов. Одна ночь в гостинице, с завтраком и обедом, но не ужином, стоит два доллара. То есть, даже если она просто будет здесь жить, ей этого хватит всего на двадцать пять дней, причем без ужина. А ведь еще потребуются дополнительные расходы, если Диана попытается подружиться с супругой русского посла.
– Пусть за все остальное платит твой Леблан, – захохотал Шелби, увидев выражение ее лица.
И вот ровно в пять часов в кабинет вошел Жак. Да, Диана знала, что его настоящее имя – Джакопо, но для нее он – Жак и всегда им будет. Интересно, что ее английские «друзья» так и не узнали, что «недалекий малый» Жак – тот самый Джеймс Уайт, он же Джакопо Бьянко, которого они усиленно разыскивают по всему свету.
В прошлую встречу Диана по просьбе Жака детально описала своих кураторов, и ее любимый сказал:
– Милая, я – корсиканец. Мы не позволяем никому оскорблять наших женщин. Увы, сейчас с расплатой придется повременить – у нас есть пока более важные дела. Но, как говорится, месть – блюдо, которое лучше всего подавать на стол холодным. Но не это главное. Как только нам удастся выполнить наше задание, давай поженимся! Или, если хочешь, сделаем это сейчас, но тайно.
– Нет, любимый, давай сыграем свадьбу, чтобы все было как у людей. Я готова подождать столько, сколько для этого потребуется.
А теперь, когда он вошел, Диана покраснела. Почему-то она смущалась при нем, хотя он видел ее в самом неприглядном виде. И все равно полюбил.
Жак поцеловал ручку Диане и сказал, что заказ он сделал – «все то, что ты так любишь, мое сокровище». Чтобы немного отвлечься, Диана показала ему статью из газеты о чудесном исцелении русским доктором безнадежно больной женщины, добавив от себя:
– Вот ведь врут, щелкоперы!
– А почему ты думаешь, что журналисты обязательно врут? – спросил Джакопо.
– Да потому, что это просто невозможно!
Он хотел было что-то еще сказать, но в этот момент официант принес бутылку «Вдовы Клико» и две тарелки супа из спаржи.
– А еще я заказал тебе телятину в соусе велуте.
Диана готова была его расцеловать – это было ее любимое блюдо, причем здесь, как оказалось, его готовили особенно хорошо, почти как во Франции. А затем, за кофе с профитролями, он вдруг спросил:
– Милая, а что твои английские друзья хотят узнать?
– Во-первых, их интересует деятельность Жерома Бонапарта. Во-вторых, их беспокоят тесные связи русского посла Бодиско и здешних политиков. Кроме того, они спрашивали меня про тебя. Я сказала, что ты – симпатичный и милый француз, достаточно недалекий, и что я тебе нравлюсь.
