– Кстати, Геннадий Леонидович, неплохо было бы с помощью наших знакомых помо установить доверительные отношения и с другими индейскими племенами, живущими неподалеку. Например, с лакота или шошонами. Они воинственны, и вряд ли будут рады, когда на их земли хлынут «крестоносцы».
– Я переговорил об этом с Орлиным Когтем, Виктор Иванович, и он послал весточки вождям калифорнийских племен. Только вся беда здешних индейцев, это то, что они никак не могут объединиться против тех, кто, подобно медленно движущемуся леднику, выдавливает их с родной земли. Они забыли слова великого вождя Текумзе: «Целые народы исчезли, как снег под солнцем, под ногами белого человека. О них уже почти никто не помнит. Где делавары? От них осталась лишь бледная тень их былого величия. Мы надеялись, что бледнолицые не захотят идти через горы. Сейчас эта надежда ушла. Они перевалили через горы и поселились на нашей земле, хотя не имели на это права. Они хотят отобрать ее у нас по договору, а затем потребуют еще и еще. Они сомнут нас, и не будет спасения от их жадной толпы. Будем ли мы ждать нашего конца или бросим им вызов?»
– Хорошо сказал Текумзе, – вздохнул Сергеев. – Это был великий человек. Мне даже как-то не по себе из-за того, что наши медики вскоре вылечат президента Гаррисона, который разбил в 1813 году армию Текумзе. Сам Падающая Звезда, умирая, проклял коварных бледнолицых. Я, Геннадий Леонидович, не суеверен, но мне кажется, что мы делаем что-то не так. Впрочем, будем ждать, что нам скажет по этому поводу сам Текумзе…
– Хм, Виктор Иванович, – покачал головой Скуратов, – я человек достаточно циничный и не верящий в разные чудеса, но мне почему-то кажется, что мы еще встретимся с Падающей Звездой…
* * *
Потемневшие от табачного дыма дубовые стены небольшого кабинета украшала одинокая гравюра с изображением паровоза. Почти все место в кабинете занимал столик из такого же дерева, разве что чуть посветлее. На нем были расставлены тарелки с запеченным мясом, картофелем, кукурузой, кувшин с пивом и две глиняных кружки. На массивных стульях сидели Жак Леблан, он же Джакопо Бьянко, и Джон Джарвис, он же Иван Жарков.
Жарков отхлебнул янтарную жидкость из своей кружки и скривился от отвращения.
– Прям-таки «Бадвайзер» девятнадцатого века… В «Лошади» подавали намного более вкусное пиво.
– А зачем мы тогда сидим здесь, в «Паровозе»? – резонно спросил Джакопо, пожимая плечами.
Ресторан назывался «The Steam Engine», что и в самом деле означало «паровоз». Находился он напротив небольшого вашингтонского вокзала на углу Пенсильвания-авеню и Второй улицы, недалеко от величественного здания Капитолия. Кухней он не мог похвастать, и заходили сюда, как правило, пассажиры в ожидании поезда, либо железнодорожные работники после тяжелого рабочего дня.
– А потому, что наши английские друзья здесь не будут нас искать. Кроме того, в этом заведении стены и дверь из массивного дуба, так что никто нас не услышит. Ну что, давайте поедим? А то у меня с утра маковой росинки во рту не было…
Порции были, как обычно в Америке, огромные – исключением была лишь «Старая Мельница». Мясо было жестковатым, но вполне съедобным. Джакопо не знал, что такое «Бадвайзер», но спрашивать не стал, надеясь, что его спутник ему потом все объяснит. Но здешнее пиво и ему не понравилось – либо оно было сильно разбавлено, либо пивовары пожалели солода. Однако, как говорят французы, «нет дроздов – будем есть малиновок»
[36].
Джарвис аккуратно вытер рот салфеткой, налил себе и Джакопо еще по кружке пива и сказал:
– Скажи спасибо своей Диане. Она так хорошо описала своих кураторов, что мы теперь точно знаем, кто они такие. И, представь себе, она была права и про Кембридж, и про клуб. Так называемый Смит – на самом деле Майлс Томас Стейплтон, восьмой барон Бомонт. Более того, титул барона Бомонта никому не принадлежал с начала XVI века, и его восстановили специально для нашего Стейплтона. Учился он в Итоне, затем в Кембридже, в «Роял-колледж», куда берут только выпускников Итона. Он является членом нескольких закрытых клубов, в числе которых и «Уайт’с», и «Будл’с». Официально он ничем не занимается, но был замечен в тесной дружбе с Урквартом – по некоторым слухам, даже в «тесной мужской дружбе».
Джакопо посмотрел на него с удивлением, и Джарвис поправился:
– Впрочем, это не так важно. В любом случае он достаточно активно сотрудничал с Урквартом. А как только тот пропал, то тоже исчез из страны – впрочем, в отличие от Уркварта, как мы видим, вполне добровольно. Есть подозрения, что он тесно связан и с виконтом Палмерстоном, который перенял знамя антирусской истерии из рук бесследно сгинувшего Уркварта. Это подтверждает и присутствие Шелби. Он однозначно человек Палмерстона. Только он не Шелби, а Роберт Пэйсли, сын ольстерского священника. В свое время он втерся в доверие к ирландским националистическим кругам. А потом нескольких из них арестовали, а кое-кого вроде даже повесили. Кроме того, ходят слухи, что одного он лично убил ножом. Так что держи с ним ухо востро.
– Ничего, вряд ли он владеет кинжалом так же, как настоящий мужчина-корсиканец. А я, имею смелость сказать, кое-чему научился за время своей работы на княгиню Ливен. Вот только мне немного страшно за Диану.
Джарвис задумался, а потом ответил Джакопо:
– Во-первых, мы считаем, что они ее не тронут, по крайней мере пока они уверены, что она работает под их контролем. Как говорят англичане, это как зарезать гуся, который несет золотые яйца. Во-вторых, мы сумели вмонтировать им… В общем, некоторое приспособление, и теперь с его помощью мы слышим все их разговоры, когда они дома. А свои дела они обсуждают именно там. Кроме того, конечно, нам пришлось прослушать свидетельства того, что и у них, несмотря на разницу в происхождении, все та же «крепкая мужская дружба»… Но это козырь, который мы прибережем на будущее.
Чем плоха дружба, а тем более крепкая, Джакопо представить себе не мог, и вместо этого спросил:
– А для меня у вас есть задание?
– Есть, а как же. Мы хотели отправить вас в Новый Орлеан и еще кое-куда. Но сейчас вы для нас намного важнее в качестве источника той информации, которую Диана будет передавать нашей «сладкой парочке», а они, в свою очередь, отправлять ее в Англию. Так что давайте решим, что именно мы им скормим для начала. Помните, что информация должна быть как минимум на три четверти правдивой, сдобренной не слишком большой дозой сомнительных или ложных данных.
* * *
– Ну, вот и все, государи мои! – с улыбкой произнес Игорь Пирогов, когда все корабли отряда адмирала Нахимова покинули гостеприимную бухту острова Оаху и оказались на просторах Тихого океана.
– Да, слава богу, что обошлось без кровопролития, – стоявший рядом с ним лейтенант Краббе опустил бинокль и неожиданно подмигнул Пирогову. – Друг мой, я полагаю, что мы с тобой неплохо потрудились и вполне заслуженно можем распить бутылочку вина.
