– Не возражаю, – ответил Пирогов. – Только давай мы это сделаем в моей каюте. Вполне вероятно, что Петербург, обеспокоенный создавшейся ситуацией, потребует подробно доложить обо всем, что происходило в последние несколько дней на Гавайях.
Подготовка к визиту вежливости лейтенанта на британский флагманский корабль происходила по всем направлениям. Пока вестовой Краббе приводил в порядок его парадный мундир, а Нахимов давал ему последние ценные указания, Пирогов и его коллега из будущего старший лейтенант Архипов разложили на столе девайсы из XXI века, которые должен был взять с собой Краббе. Здесь были миниатюрный микрофон и звукозаписывающая аппаратура, и портативная видеокамера, спрятанная под сюртук лейтенанта, с помощью которой можно было вести скрытую видеосъемку на палубе британского фрегата.
Нахимова интересовали повреждения, полученные английскими кораблями, и моральное состояние их экипажей. От этого во многом зависело, как будут развиваться дальнейшие события.
Шлюпка с русскими моряками подошла к правому борту фрегата «Ахиллес». Видно было, что досталось ему во время шторма изрядно. Оборванные штаги свисали вниз, утлегарь обломан, а фок-мачта треснула. На шканцах под старым парусом лежало несколько мертвых тел. Видимо, они умерли совсем недавно, и после церемонии прощания их должны были отвезти на местное кладбище для погребения.
Адъютант коммодора с красными от бессонницы глазами пригласил лейтенанта в каюту коммодора. Похоже, что во время шторма она тоже сильно пострадала. Часть стекол в иллюминаторах были выбиты ударами мощных волн.
Коммодор с угрюмым выражением лица прочитал послание адмирала Нахимова, кивнул лейтенанту и предложил ему присесть. Выбрав наименее поврежденный стул, Краббе пододвинул его к столу. Появившийся словно из-под земли за его спиной матрос налил портвейн в оловянные кружки, вместо положенных для таких случаев стеклянных стаканов. Из этого Краббе сделал вывод, что и посуда в каюте коммодора тоже понесла немалые потери во время шторма.
– Как я понял из письма вашего адмирала, – сказал коммодор, когда Краббе отхлебнул вино и поставил на стол кружку, – вы тоже сильно пострадали от этого проклятого шторма.
Краббе кратко рассказал о том, какие повреждения получили корабли русского отряда (преувеличив их раза в два), добавив, что ремонт займет как минимум пару недель.
Коммодор участливо покивал, а потом начал рассказывать, как погиб во время шторма 20-пушечный шлюп «Нарвал», сначала потерявший все мачты, ставший игрушкой ветра и волн.
– Мы слышали, как люди на «Нарвале» палили из пушек, взывая о помощи, и жгли фальшфейеры, – с горечью говорил коммодор. – А потом огни погасли, и корпус шлюпа скрылся под волнами. Никто из экипажа «Нарвала» не спасся. Я думаю, что это не последние наши потери. Мы недосчитались двух фрегатов, которые ночью отбились от эскадры, и мы ничего не знаем об их судьбе. Вам, лейтенант, они не встречались? Или их обломки?
Краббе отрицательно покачал головой.
– Даже воюя с китайцами, мы не несли таких потерь, – продолжил коммодор. – Когда мы отправились к берегам Сандвичевых островов, офицеры и матросы эскадры радовались как дети, считая, что они отдохнут от унылой службы и весело проведут время среди живописной южной природы и доброжелательных туземцев. Многие из них навсегда останутся здесь, – голос коммодора дрогнул. – Раненые и искалеченные во время шторма моряки продолжают умирать.
– Примите мои соболезнования, – ответил Краббе. – Моряки, к сожалению, принадлежат к тем существам, о которых когда-то давно говорил скифский царевич Анахарсис: «Есть три вида людей: живые, мертвые и те, что плавают по морям»…
Вернувшись на «Палладу», лейтенант Краббе передал всю специальную аппаратуру Пирогову. Тот перегнал на флэшку аудио– и видеозаписи, а потом прокрутил их Нахимову.
– Вижу, Игорь Сергеевич, что британские корабли едва держатся на воде, – покачал головой Нахимов. – Они нам не опасны. Пока не опасны… Следует, однако, ускорить ремонт, не жалея для этого ни труда, ни денег. Вон, мистер Бертон как старается, – адмирал неожиданно рассмеялся. – Он вчера сумел перекупить материалы, которые должны были пойти на стеньги британских кораблей. Хороший лес, выдержанный. Нам он будет весьма кстати-с…
Кроме пластунов, которые тайно вели наблюдение за британской эскадрой, обо всем происходящем на ней и вокруг нее Нахимову сообщали местные жители и представители гавайских властей. Они хорошо знали настроения экипажей английских кораблей. И были эти настроения мрачные. Расстроенные гибелью своих товарищей, матросы и офицеры мечтали поскорей покинуть здешние воды и убраться куда подальше.
Окончательно убила британцев гибель фрегата «Персей», случившаяся вчера. Едва державшийся на воде корабль, с трюмом, полным водой, каким-то чудом все же добрался до острова Оаху – места рандеву английской эскадры. И вот, не дойдя каких-то двух десятков миль до спасительной гавани, «Персей» начал тонуть. Погиб почти весь экипаж фрегата. Спасаться ему было не на чем – во время шторма волны смыли все шлюпки. Уцелело лишь два десятка человек, которые мертвой хваткой вцепились в обломки мачт корабля и сумели продержаться на поверхности какое-то время.
Проходившее мимо американское китобойное судно подобрало тонувших. Но уже на борту китобойца несколько человек умерло от переохлаждения. Зрелище изможденных и едва передвигавшихся людей удручающе подействовало на экипажи кораблей британской эскадры.
– «Afflavit Deus et dissipati sunt»
[37], – мрачно пошутил Краббе. – Нам остается лишь покинуть эти воды и отправиться в крепость Росс. А кое-кому – и в Ново-Архангельск.
– Каждому найдется место, где он сможет принести наибольшую пользу своему отечеству-с, – наставительно произнес Нахимов. – Думаю, что скоро мы узнаем об этом, получив все надлежащие распоряжения из Петербурга. Пока же мы погрузили на наши корабли достаточное количество провизии. Да и ремонт подошел к концу. Завтра с утра мы выходим в море…
Тихоокеанскому флоту – быть!
Граф Бенкендорф готовился к поездке в Русскую Америку. Попросил его об этом – именно попросил, а не приказал – сам император Николай. И Александр Христофорович просто не мог отказать своему повелителю и старому другу. К тому же отказ от поездки мог быть воспринят как боязнь тех опасностей, которые ожидали путешественника, пусть даже и такого высокого ранга. А подозрение в трусости для старого солдата было смертельным оскорблением.
Официально Бенкендорф направлялся в Русскую Америку, чтобы проинспектировать территории, на которых располагались фактории и поселения Российско-Американской компании. Неофициально же граф должен был провести секретные переговоры с представителями властей Калифорнии и, если у сторон не будет разногласий, подписать договор об аренде обширных территорий. В секретных приложениях этого договора говорилось об оказании участникам договора помощи (в том числе и вооруженной!) в случае нападения на одного из подписантов некой третьей стороны. По сообщению Виктора Сергеева в крепости Росс Бенкендорфа будет ждать полномочная делегация из Монтерея и представитель центрального правительства из Мехико.
