После еды были уроки, проводимые женами пасторов – их учили читать и писать, а также началам устного счета. Но в основном на занятиях штудировали Библию. Нерадивых или тех, кто не сразу понимал либо неправильно цитировал строки из Библии, заставляли класть руки на стол, и учительницы били их по рукам тяжелыми линейками до синяков, а иногда и до крови. А имена тех, чьи «прегрешения» благочестивые дамы находили серьезными, записывали в книгу наказаний на следующий день.
А потом девочки занимались кройкой, шитьем, вышиванием. Все, что они сделали за неделю, забирал молчаливый возница и куда-то увозил. Если одна из девочек не выполняла норму, либо качество ее работы было признано недостаточным, то и ей полагалось строгое наказание.
Братья и их жены питались лучше, чем девочки, и готовили им еду их жёны. Уборку же столов после их трапезы поручали девочкам. Правда, скупые хозяйки предварительно прятали все продукты под замок. Во время уборки Абигейл постоянно приходилось выбрасывать кости, на которых иногда оставались маленькие ошметки мяса. Она, как и другие девочки, тайком обгладывала кости, прежде чем выкинуть. Но однажды за этим занятием ее поймала миссис Джеремайя и приговорила к экзекуции, как Абигейл ни умоляла о пощаде – ведь кости все равно выбрасывали. Только ее мольбы оказались напрасными – за то, что она посмела перечить хозяйке, десять розог превратились в двадцать. Ранее Абигейл ни разу не получала больше трех. Но все равно от ударов ее задница потом болела несколько дней. И когда пасторша отправила девушку нарезать розги и замочить их в соленом растворе для завтрашней экзекуции, Абигейл не стала ждать жестокой порки и бежала.
Через два дня обессилевшую, оборванную и оголодавшую пятнадцатилетнюю девушку подобрал в лесу старый индеец из соседнего селения. Старика звали Ханска. Был он не из лакота, а из родственных им дакота-мдевакантон, живших дальше на восток.
Когда-то давно отец его, вождь одной из деревень, послал сына в школу французских иезуитов, обосновавшихся у Великой реки – так дакота именовали Миссисипи. В школе учились и индейцы, и дети французов, и обращались с ними достаточно неплохо, в отличие от школы Ангпету. Ханска учил французский язык и латынь, счет и письмо, Библию и европейскую историю… Когда эти земли были проданы Соединенным Штатам, добавили еще и английский.
Но через какое-то время местные американские власти прогнали иезуитов. Школу оставили, но всех индейцев из нее выгнали. А когда Ханска пришел в родную деревню, оказалось, что его отец умер, а юноша, не умевший толком ни охотиться, ни воевать, никому не был нужен. Без этого не давали даже взрослого имени – так Ханска на всю жизнь и остался с детским прозвищем. Помыкавшись месяц у родни, он ушел из деревни и нанялся к торговцу-метису по имени Джо, который ездил по индейским деревням и обменивал шкуры на ножи, топоры и огненную воду. А недавно Джо умер, и Ханска достался его фургон и товар.
Пожалев бедняжку, старик накормил ее и напоил, а узнав, что она неплохо владеет английским языком, предложил Абигейл стать его помощницей. Именно она договаривалась с белыми о цене и записывала все торговые операции старика в специальную тетрадь. Кроме того, девушка готовила, стирала и убирала. Старый индеец привязался к ней, как к дочери.
Три года все было хорошо. А четыре дня назад откуда-то вдруг появился большой конный отряд белых. Абигейл как раз отправилась за водой. Заподозрив неладное, она спряталась в кустах. Девушка увидела, как незваные гости подскакали к Ханска и стали теснить его своими конями. Старик попытался что-то им объяснить, но один из белых, видимо, старший, вынул из ножен саблю и ударил ею Ханска по голове. Обливаясь кровью, тот упал на землю. Белые спешились и начали кромсать тело старика ножами, а один из них начал крушить возок.
Когда они наконец угомонились и ускакали, Абигейл решилась подойти к месту трагедии. Лошадей белые забрали, а от возка осталась лишь груда обломков. Еду убийцы тоже взяли с собой. Девушка похоронила, как могла, убитого старика, а потом еще раз осмотрела разбросанные вещи. Ей посчастливилось найти небольшой кусок вяленой оленины, который в суматохе белые отбросили в сторону. Немного поплакав, девушка отправилась куда глаза глядят. Ей хотелось уйти подальше от этого страшного места.
А на следующий день она увидела еще один конный отряд белых. Абигейл насчитала двенадцать человек. Все они были одеты в странную зеленоватую одежду. Несколько лошадей с тюками и ящиками белые вели в поводу. Присмотревшись к всадникам, она с удивлением увидела, что среди них есть девушка, очень красивая. Она ехала в седле не так, как было принято у белых леди – сидя боком, а по-мужски, что, как рассказывали ей в миссии строгие наставницы, считалось очень неприличным.
Похоже, что ее заметили – один из всадников поднял руку и отряд остановился. Он приложил к глазам две странные трубы, потом что-то сказал, и в сторону Абигейл поскакали двое белых. Бежать от них было бесполезно – лошади скакали быстро. Девушка приготовилась подороже отдать свою жизнь. И хотя у нее не было с собой никакого оружия, она готова была защищаться от убийц зубами и ногтями…
Всадник, высокий белый мужчина лет пятидесяти, первым подъехал к Абигейл. Девушка, сжавшись в комок, как кошка перед броском на мышь, с ненавистью смотрела на него. Ведь такие же белые убили Ханска – старика, который никогда никому не делал плохого.
Но этот белый не был похожим на тех жестоких и безжалостных убийц. Он смотрел на Абигейл с жалостью. Подъехавшая к нему девушка что-то спросила у мужчины на незнакомом языке. Тот пожал плечами, слез с коня и направился к индианке. Когда между ним осталось всего несколько шагов, Абигейл зарычала и вцепилась зубами в воротник странной зеленой одежды мужчины. Девушка целилась ему в горло, но он в последний миг успел отшатнуться.
Мужчина, однако, не рассердился. Он только слегка нажал на точку за ушами Абигейл, и та почувствовала нестерпимую боль. Девушка разжала челюсти, руки ее опустились, и она, обмякнув, опустилась на землю.
Усмехнувшись, мужчина произнес по-английски со странным акцентом:
– Ух, какая ты отчаянная! А ведь ни я, ни мои люди не причинили тебе зла. Почему же ты хотела перекусить мне глотку, как голодный койот кролику? Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Ты понимаешь по-английски?
Абигейл, сама не понимая почему, неожиданно рассказала этому странному бледнолицему про банду убийц и про смерть бедного Ханска.
Мужчина внимательно ее выслушал, покачал головой и ласково провел рукой по волосам девушки. Как ни странно, Абигейл в этот раз не захотелось вцепиться зубами в его ладонь. Потом он вздохнул, внимательно осмотрел рваную одежду индианки и спросил:
– Ты верхом ездить умеешь? И еще – у тебя есть платье, в которое ты могла бы переодеться?
– Ездить верхом умею – отец, когда был жив, учил меня. А платья у меня нет.
Мужчина что-то сказал на незнакомом языке девушке, которая стояла все это время рядом с ним и внимательно наблюдала за происходящим. Та подумала, кивнула и что-то сказала мужчине.
