Аминь.
Надо заканчивать с этим спектаклем. Всё уже летит к чертям. Я сам уже больше не могу сдерживаться. Трудно не заметить, что при виде Карины у меня глаза кровью наливаются и я превращаюсь в зверя.
Я провалил операцию по всем фронтам. Пора звонить Ромычу и узнавать, нарыл ли его отец нужную информацию. Обещал не доставать со звонками, но уже больше не могу. Пора ускориться. Я и так уже на аварийном аккумуляторе…
Осталось придумать, как восстановиться в глазах малявки. Уже весь мозг себе сожрал, подбирая правильные слова, но ничего путного не нашёл. На лбу красной помадой написано «КАРИНА» и все мои попытки оправдаться будут бесполезны. А ещё я просрал целый день. И не удивлюсь, что этот урод уже на шаг впереди меня. Сам виноват. Сбежал как трусливый девственник.
Но так было нужно…
Не хочу, чтобы малявка в будущем во мне сомневалась. Не хочу, чтобы она думала, что раз с лёгкостью кинулся на неё за спиной Карины, то и с ней так могу поступить.
Чёрт. Да это же разные вещи. Там «ничего», а здесь «всё»! Как это объяснить женщинам, которые за мимолётный, ничего не значащий взгляд на другую, вешают на тебя ярлык кобеля? Как я могу говорить о верности, когда от меня за версту несёт приторными «брызгалками» Карины.
Твою мать!
Чем больше хочу выпутаться, тем больше закручиваюсь в клубок.
Осточертело. Сегодня же всё расскажу Лизе.
Или нет? Она начнёт переживать и всё расскажет родителям. А этого я и боюсь.
Подъезжаем к дому Карины и я, вынимая её чемодан из багажника, жду, когда она соизволит вылезти из машины.
Вылезает. Молча поднимаемся к её квартире.
— Зайдёшь? Родителей дома нет. — спрашивает она, не глядя на меня.
— Нет. — отвечаю я, прислоняя чемодан к стене в её прихожей. — Мне нужно ехать.
Разворачиваюсь, собираясь уходить, но она хватает меня за предплечье:
— Даже не поцелуешь на прощание?
Борюсь с желанием сжать челюсть и демонстративно наклоняю голову, подставляя щёку для поцелуя.
Девушка пытается попасть в губы, но я успеваю увернуться.
— Пока. — быстро говорю я и не дожидаясь лифта, спускаюсь по лестнице. Залетаю в машину и сваливаю из этого чёртового места.
Домой вбегаю на одном дыхании. Зову малявку, но квартира отвечает тишиной.
Не понял. Где она? Учёба уже давно закончилась. На улице темно как в танке.
Хватаюсь за голову и закрываю глаза.
Спокойно, Фролов! Она не с ним. Она просто где-то гуляет.
Делаю глубокий вдох, открываю глаза и несусь в её комнату. С такой силой открываю дверь, что она ударяется об стену. Бегло осматриваю помещение. Шкаф открыт. Одежда разбросана на кровати и на полу. На столе куча косметики. В углу свалена гора из обуви.
В другой день я бы возмутился такому беспорядку и как следует настучал по милой головке, но сейчас я стою и улыбаюсь как дурак.
Девичник… Точно. Как я мог забыть…
Малявка с подругами. Она же говорила, что будет на несколько этажей ниже.
Смеюсь над своим идиотским поведением и расслаблено падаю на смятую одежду на её постели. Ещё несколько минут лежу с блаженным лицом и радуюсь, что погром продолжается не в моей квартире.
Давайте, девчонки! Разнесите там всё к хренам собачьим! Петюня разрешает!
Ухмыляюсь дурацкому прозвищу, которым меня окрестила малявка и уже даже больше не сержусь. Уже привык. Пусть называет меня как хочет, только бы рядом со мной всегда была…
Встаю и иду на кухню. И тут женский ураган пролетел. Три пустых чашки на столе и миллион фантиков из-под конфет.
А кто убирать всё это будет, а?
Следующие пару часов трачу на то, чтобы привести квартиру в приличный вид.
Вот придёт эта раздолбайка домой и проведу целую лекцию о том, что мусорить там, где живёшь нихрена не круто.
Так и слышу, как мелкая говорит мне на это: «Отвали, сноб чернявый!»
Ухмыляюсь и вновь проверяю часы.
Всё. Детское время закончилось.
Набираю её номер и готовлюсь услышать возмущения, но вместо этого левая тётка говорит, что «абонент недоступен».
Звоню ещё раз. И ещё раз. И ещё пятнадцать раз.
Сама напросилась. Выхожу в подъезд и спускаюсь на седьмой этаж. Нахожу квартиру её подруги и стучу кулаком в дверь.
Ответа нет.
Доходит до того, что долблю и пинаю в дверь как какой-то вандал.
На шум выходит соседка.
— Ты чего буянишь? Сейчас полицию вызову!
— Извините. — бурчу я. — С девушкой поссорился. Теперь не открывает мне.
— И не откроет. — хмыкает женщина. — Они ещё несколько часов назад куда-то уехали.
— Куда? — напрягаюсь я.
— А я откуда знаю? — разводит руками соседка и коварно улыбается. — Ссору вашу, наверное, оплакивать… или праздновать…
— В смысле?
— Ну, сам посуди… в таких коротких платьях и на высоких каблуках-то что ещё делают…
Как обухом по голове. И это стопроцентно отразилось на моём лице, потому что женщина как-то с укором нахмурилась и поспешила ретироваться.
От ярости пинаю дверь малявкиной подруги и бегу домой.
Звоню Лизе снова и снова. Безуспешно.
Начинаю паниковать. Метаться из угла в угол. Зачем наряжаться как шлюхи и куда-то ехать? Конечно же найти приключения на свои неприкрытые задницы. Снова захожу в комнату Лизы и смотрю на всё уже другим взглядом. Платья. Много. Короткие. Туфли. Шпильки. Помады. Яркие. Воняет. Сладкие духи.
ТВОЮ Ж МАТЬ!!
Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?
Где теперь искать? Если с этими мелкими дурами что-то случится, я себе не прощу. Не выдержу. Сдохну.
Если с Лизой что-то случится…
От страха начинают дрожать руки, а от незнания и беспомощности тисками сжимает внутренности.
Лишь бы с моей девочкой и её подругами всё было хорошо…
Глава 24
ЛИЗА.
— Хватит поправлять платье, Дёмина! — шикнула на меня Сонька, когда секьюрити пропустили нас в клуб.
— Оно слишком короткое… — оправдывалась я.
— Убери руки, сказала! — треснула мне по пальцам подруга. — Манька же не натягивает юбку на колени!
— Так! Первое, что мы должны сделать — выключить мобильники. Никаких задних мыслей. Никаких тормозов. — воскликнула Покровская и мы тут же последовали приказу командира.
Вот и всё. Последний шанс выбраться из пучины сумасбродства только что был отключен.
