И я уже даже забываю, что открыт как на ладони перед нашими родителями и хриплю малявке на ухо:
— Лиз…
Она не отвечает. Не поворачивает головы. Только прикусывает дрожащую губу и отставляет столовые приборы в сторону.
И я уже не чувствую, как Карина сжимает мои пальцы, потому что в той части тела умерли все рецепторы и с правой стороны у меня «рука манекена».
Каждая клетка организма направлена и смотрит налево. На малявку. Моё дыхание учащается и сердце колотится как бешеное. Я уже не переживаю, что за версту видно, как моя грудная клетка ходит ходуном, а зрачки расширились как у наркомана.
В голове пульсирует только одна мысль: «Она не простит!»
И будет права… это уже слишком… это жестоко… она не заслужила такого… я позволяю себе обращаться с ней как последняя тварь и даже не пытаюсь этому помешать…
Только смотрю… только жду… что она и в этот раз окутает своим светом, вылечит меня своей теплотой, спасёт от гнусной черноты, что управляет моим мозгом.
За столом виснет молчание и, естественно, Карина выбирает именно этот момент, чтобы разорвать нашу с Лизой золотую ленту, которая переплетает нашу связь в единое целое.
— А вообще мне очень повезло, что я вас застала. — говорит она, осматривая всех присутствующих. — Просто я бы хотела переехать сюда — к Пете…
Это ещё что за хрень такая?
Цепенею от неприятного царапающего предчувствия и взглядом пригвождаю Карину к стулу.
— Мы это уже обсуждали. Мой ответ — нет. — выдавливаю из себя я, сквозь ядовитый смог в голове, который возникает, когда эта девушка открывает свой грязный рот и пытается сломать мне жизнь.
— Тебе придётся пересмотреть своё решение. — приторно отвечает Карина, при этом сверкая колючим взглядом. — Дело в том, что я беременна, Петя…
Меня словно обдают ушатом ледяной воды и моё тело сковывает рефлекторная судорога.
Что она сейчас сказала?
— У нас будет ребёнок! — перефразировала свои слова Карина, стараясь донести до меня смысл.
И у неё получилось.
Слова отдались в моём теле сильнейшим спазмом и мои внутренности безжалостно скрутило как от удара током.
Закрываю глаза и пытаюсь прислушаться к внешним звукам, чтобы убедиться, что я ещё жив. Но кроме своего сбивчивого дыхания и неравномерного стука сердца ничего не могу распознать.
Только не это…
Это конец.
Это ад.
Что? Как? Когда?
Этого просто не может быть… судьба не настолько жестока, чтобы поступить так со мной… с малявкой…
Малявка! О Господи…
Что я ей скажу? Как посмотрю в глаза после всего, что с нами было. После всех моих признаний. После всех планов на будущее.
Как сохранить наше хрупкое счастье, когда трудности просто вгрызаются в наши чувства.
Она не примет. Не поймёт. Оттолкнёт. Девчонка же ещё совсем… зачем ей все эти проблемы?
А мне что делать?
Без неё.
Ничего.
Спасти отца и “сдохнуть”. Если не раньше.
Как я мог допустить это? Теперь я из этого дерьма никогда не выберусь.
Открываю глаза и натыкаюсь на ужас, отражающийся в глазах родителей.
Просто «светятся от счастья»… Такая радость, мать вашу!
Про Лизу боюсь даже думать. Я её не чувствую… Связь лопнула как мыльный пузырь и девчонка закрылась от меня на засов.
Поворачиваюсь к Карине и с каким-то зверским увлечением смотрю на её лицо.
Ненавижу. До одури ненавижу этого человека. Эту женщину.
Я не хочу от неё ребёнка. Я не хочу ребёнка ни от любой другой женщины.
Только от МОЕЙ женщины. Которая больше не моя…
Немигающим взглядом ожесточённо всматриваюсь в Карину, раздирая свои воспоминания в клочья, пытаясь найти тот самый момент, когда я дал маху. Но не нахожу.
Вскакиваю на ноги, хватаю её за руку и тяну за собой на улицу, собирая по дороге все её манатки. Ноги её здесь больше не будет. Никогда.
Открываю машину. Насильно сажаю девушку и присоединяюсь к ней.
— Где доказательства? — рычу ей в лицо.
— Вот. — спокойно отвечает она, доставая из своей сумки тест на беременность.
Вырываю у неё из рук и всматриваюсь в эту «палку» до головокружения.
Эта штука показывает жирный плюс и надпись: «Беременность три-четыре недели».
Чтоб я сдох!
— Этого не может быть… — выдавливаю хрип из сжимающегося горла.
— Может, Петя.
— Я всегда предохранялся!!! — надрывно кричу я.
— Не всегда. Помнишь тогда у тебя в кабинете? Ты был так сильно взвинчен и очень торопился… — режет мне по горлу тупым лезвием Карина и тот день врезается мне в память, располовинивая мозг на два куска.
БЛ**Ь!!!!!
Жизнь сыграла со мной злую шутку…
В тот миг, когда я понял, что такое любовь и что я чувствую это к одной единственной девушке, я сделал ребёнка другой…
Глава 37
ЛИЗА.
«Это просто игра, Лиз. Не более.»
Доигрались…
Ребёнок…
Это уже не шутки. Здесь уже не притворишься «папочкой», здесь будешь им.
Не моргая смотрю в тарелку, избегая пронизывающего родительского внимания. Не поднимая глаз выхожу из-за стола и иду в комнату Петюни. Меня никто не останавливает, ничего не говорит вслед, но краем глаза я успеваю уловить, как дёргается мама. Её тормозит Дима, положив на плечо тяжёлую руку.
Залезаю с головой под одеяло. Гоню прочь давящее чувство в груди.
Тупой вопрос «Почему?» разъедает мне всю душу.
Почему это происходит именно со мной?
Почему мы не можем просто быть вместе? Без всяких игр, интриг и недомолвок.
Почему между нами целая пропасть, со дна которой лезут черти и хватают нас за ноги, желая утянуть за собой?
Почему я позволила себе в этом участвовать?
Я даже не знаю глубину всей правды, а меня разрушает уже только то, что лежит на поверхности.
Почему разрешила Петру скрутить моё сердце в неразрывные путы?
Почему я не могу топнуть ногой и просто уйти?
Почему так тяжело дышать при этой мысли?
Почему он до сих пор не вернулся и не опроверг всё?
Смахиваю непослушную слезинку и зарываюсь носом в его подушку.
Хочется отмотать плёнку назад и просто сдаться в том дурацком споре. Покрасить волосы в чёрный цвет и жить себе спокойно. А на просьбу мамы продать квартиру, ответить чётким отказом. Заставить их с Димой подождать приезда моего папы и там уже решать, кто с кем и где будет жить. И чернявого встретить только один раз в жизни. На свадьбе родителей. И все были бы счастливы. Я уж точно.
