— Откуда столько агрессии, брат?
— Заткнись!
— Слушай, можно я под шумок с малявкой познакомлюсь? — прям нарывается Ромыч.
— Не смей подходить к моей девушке! — горланю на всю машину.
— А чего такого? — негодует парень. — Я просто посмотреть на неё хочу…
— Хрен тебе! — возражаю я.
— Ну и ладно… — хмурится Ромыч и тормозит автомобиль прямо перед входом в ресторан. — Я всё равно уже в соц. сетях нашёл и рассмотрел твою симпатюльку!
— Вот и хватит с тебя! — вылезаю из машины и поправляю на себе костюм.
— Ты сейчас куда? К семье? — выходит следом друг.
— Нет. Сначала закончу с Фёдоровым. — докладываю ему о своих планах и проведя рукой по своим непослушным волосам иду на поиски ублюдка. — А ты пока дождись ребят.
Жаль, что нельзя было взять флешку с собой. Пришлось сдать её как улику. Затолкать бы этот кусок пластмассы ему в глотку и надавить ногой, перекрывая кислород. За всё, что причинил мне и моим близким. За все прошлые мучения, что я перенёс и за будущие, что предстоит перенести моему отцу, когда он узнает о предательстве.
На поиски «дяди Коли» уходит приличное время. Приходилось каждый раз останавливаться и перекидываться парой фраз с подходившими ко мне гостями. Обведя банкетный зал глазами, не нашёл ни жениха с невестой, ни мою малявку, ни семью упырей.
Не понял. Где все?
Остановив парочку знакомых людей, уточнил о местонахождении своих родителей. С их слов оказалось, что моя семья спешно убежала в сторону служебных помещений и пока ещё к гостям не выходили.
Метнулся сразу туда, по пути останавливая возмущающийся персонал ресторана только одним своим предупреждающим взглядом.
Со стороны, наверное, я выглядел как какой-то наёмник-убийца, хладнокровно разыскивающий свою жертву. Но сейчас было не до этого.
Уже собирался пройти мимо кухни и чёрного выхода, как мне улыбнулась фортуна. Слух уловил со стороны улицы голос, ненавидимый мною до скрежета в зубах.
Не мешкая пошёл в открытую дверь служебного выхода. Удачное место для разговора. Не будет свидетелей.
На крыльце стоял ко мне спиной Фёдоров и яростно чертыхаясь пытался кому-то дозвониться.
— Голованов вышел из игры, Николай Иванович. Не думаю, что в СИЗО ему позволят пользоваться телефоном. — подхожу ближе и с распалённым блеском в глазах наблюдаю, как Фёдоров резко оборачивается и впивается в меня зверским взглядом.
— О ком идёт речь, Пётр? — холодно спрашивает он и с его дыханием до меня долетает неприятный запах выпитого спиртного.
— О шестёрке вашей конечно! Его задержали два дня назад. Если бы почаще с ним созванивались, то давно б уже страну покинули, а так… — пожимаю плечами и издаю губами неприличный звук.
На лице мужчины не проскальзывает ни одной эмоции. Единственное, что выдаёт его состояние — это глаза. Мутная оболочка затягивается в непредсказуемую мглу, и я напрягаю мышцы, готовый в любой момент отразить внезапную атаку.
Отец рассказывал, что в молодости Фёдоров увлекался боями без правил и это знание ни черта не придаёт мне уверенности. Даёт надежду только то, что мужик уже изрядно подвыпил и из меня не сразу вышибут дух, так что я успею выиграть время, пока не приедет подкрепление и может меня тогда откачают в реанимации.
Ублюдок подходит вплотную и просто валит меня своим басом:
— Мне нечего бояться, щенок! У меня много шестёрок и если кто-то из этих мудозвонов попался, то я к этому никакого отношения не имею.
— Не в этот раз, Николай Иванович. — улыбаюсь я, снова смакуя мысль о победе.
— Где понабрался борзости, сопляк? — ядовито ухмыляется. — Забыл о договоре?
— Трудно забыть, Николай Иванович, когда ваша дочь как последняя шлюха ползает у моих ног, прося, чтобы я ей засадил. — стараюсь придать голосу спокойствия, но не получается. Моя речь просто пропитана гневом и брезгливостью.
Готовлюсь получить по морде за свои слова, но Фёдоров удивляет, не делая никаких выпадов.
— Значит трахай, если просит. — не моргая заявляет он и мне хочется сплюнуть на землю от осознания, что я имею какое-то отношение к этой гнилой семейке. — И столько, сколько она захочет.
— С этим больше не ко мне, Николай Иванович. — усмехаюсь я. — Всё кончено.
— Кончено будет, когда я скажу, Фролов! — повышает голос мужчина, теряя самообладание. — А сейчас ты на Карине женишься и будешь исполнять каждое её желание.
Не выдерживаю и смеюсь прямо ему в лицо.
— Можешь ржать сколько влезет. — цедит сквозь зубы ублюдок. — Только ты теперь у неё на поводке, щенок!
— Вы про ребёнка?
По глазам вижу, что да.
— Ну, так могу сказать одно… я рад, что моему ребёнку не достанутся ваши гены. — вкладываю всю свою презрительность и с упоением слежу, как смысл доходит до самой глубины ублюдочного существа.
— Ещё одно слово, Пётр, и я не посмотрю, что тебя хочет моя дочь — выбью из тебя всё твоё собачье дерьмо, щенок!! — на его скулах начинают ходить желваки и я уверен, что с моим лицом происходит тоже самое. — А потом отыграюсь на твоём папочке. Ты, очевидно, тупее, чем я думал, раз осмелился пойти против меня.
— Может и тупее… — соглашаюсь я. — Но это всё равно не помешало мне победить.
— Победить?! — в мой слух врезается низкий басовитый смех, и я начинаю терять терпение. Так и хочется размазать эту рожу об асфальт и стереть мнимую уверенность с лица земли. — Вертел я всю вашу семейку… — смачно харкает на снег и хватается за свою ширинку, вызывая у меня нестерпимое напряжение в кулаках. — Я даю тебе последний шанс, Фролов. Либо прогибаешься, либо я пущу в дело всё, что у меня есть на твоего папашу.
— Не хочу вас уж очень сильно огорчать, Николай Иванович, но… — специально медлю, чтобы усилить драматический эффект. — У вас больше ничего нет. — с непередаваемым наслаждением замечаю, как его глаза темнеют до самой черноты и не скрывая улыбки вынимаю из рукава свой «туз». — Я выпустил джина из бутылки!
Вот что-что, а подножки я точно не ожидаю, поэтому падаю на лёд, не успев даже понять, что произошло. Думал, что он хотя бы как мужик будет бить открыто, но он выбирает другой вариант, склоняясь надо мной лежачим и замахиваясь для мощного удара в моё изумлённое лицо. Ровно за секунду мой мозг понимает, что шансов увернуться у меня нет, поэтому закрываю глаза и смиряюсь с мыслью, что тут уже никакой врач не поможет.
Атаки не происходит, но я отчётливо слышу мужской сдавленный выдох… и это не мой.
Открываю глаза и растерянно смотрю, как Фёдоров в скрюченной позе лежит недалеко от меня и его со всей дури мутозит мой отец. Потрясённый внезапным появлением родителя и чудесным избежанием сломанной челюсти, продолжаю лежать и смотреть за происходящим.
