Сглатываю и стыдливо прячу в карманы дрожащие руки.
— Зависит от тебя, пап… — смягчаю обращение к нему, желая показать смысл своего ответа.
Он улыбается. Смущённо, но всё же открыто:
— Я тобой горжусь, Петя. Хочу, чтобы ты знал об этом и никогда не сомневался!
Дыхание предательски сбивается и мне приходится сделать глубокий вдох. Получается очень рвано и я мысленно уговариваю себя прекратить это «показательное выступление».
Что происходит? Ещё не хватало слезу пустить.
Внимательно вглядываюсь в глаза отца и найдя там отражение своих, уверенно, но всё ещё так шатко выдавливаю из себя:
— Спасибо…
Один вздох, и я заключён в крепкие отеческие объятия. Ловлю момент и отвечаю такой же мужской хваткой.
Надо соответствовать. Мне теперь ничего не страшно. Ну почти…
— Пап, где Лиза?
Отец отстраняется и его лицо мрачнеет:
— С Верой в кабинете для персонала была… Она узнала, что ты женишься на Карине, сын…
— Чёрт… — закрываю глаза и стараюсь набраться сил, чтобы посмотреть малявке в глаза.
— Идём. — зовёт отец. — Я помогу тебе. Натиск обоих Фроловых она точно не выдержит…
Усмехаюсь его «детскому» подмигиванию и иду следом, ощущая себя на удивление более уверенным, чем был ещё пять минут назад.
— Тебе нужно привести себя в порядок. На руках кровь. Не нужно пугать свою жену и дочь. — советую я, когда мы останавливаемся у самых дверей помещения, где отец оставил Лизу с Верой одних.
— Всё равно все потом узнают. Сейчас не это главное, а убедить девчонок нам поверить. — отклоняет он совет и заметив мой вопросительный взгляд, иронично добавляет. — Да-да. Я тоже в чёрном списке.
Хмыкаю и уже собираюсь открыть дверь, как резко останавливаюсь, услышав хоть и отдалённый, но достаточно громкий голос Карины:
— … и возвращайся в свою Австралию. Я не позволю тебе шататься возле моего мужа!
— Тебя забыла спросить, что мне делать, истеричка! Ты сначала замуж выйди, красавица! — послышался тихий, но твёрдый голос малявки.
Моя бойкая девчонка!
— Карина в курсе, что всё обман? — едва слышно спрашивает отец.
— Да.
Его брови поднимаются от удивления, и он несколько секунд с интересом изучает моё лицо.
— Что? — не выдерживаю я.
— Знатно она в тебя вцепилась, Пётр… — кривит в усмешке губы. — Беременность хоть правдива?
— Понятия не имею… — пожимаю плечами.
— Тогда мы должны быть осторожны. Давить ни в коем случае нельзя. Доносим всю информацию мягко и деликатно. Это понятно? — наставляет мужчина.
— Скрывать ничего не стану. — предупреждаю сразу. — Скажу всё, как есть. Надоело что-то скрывать…
— Хорошо. — соглашается Фролов-старший и снова напоминает. — Но спокойно. Без эмоций, Пётр.
Ничего не отвечаю. Укрощаю наплыв чувств, что таранят грудь изнутри перед встречей с малявкой и открываю дверь.
— Мне жаль тебя, девочка! Ты зря таишь надежду, что сможешь его вернуть! — высокомерно изрекает Карина и я тут же оповещаю о нашем с отцом присутствии, опровергая её бредовые слова:
— Не зря. Ей незачем меня возвращать, я от неё и не уходил никогда…
Девушки от моего голоса одновременно вздрагивают и синхронно впиваются в нас взволнованными взглядами.
Не сводя глаз с малявки, обхожу Карину и встаю между ними в качестве щита, заслоняя Лизу от выпадов обнаглевшей в конец девушки.
Моя красавица… Как я и представлял. Воздушные кудряшки заколоты в причёску на затылке и лишь несколько прядок свободно опадают на лицо. Синего оттенка длинное платье, очерчивающее соблазнительные изгибы женского тела. Высокие каблуки. Ярко-накрашенные глаза… Застываю и не могу сделать даже короткого вдоха. Идеальная.
В кристальных глазах малявки отображается такой спектр эмоций, что я теряюсь, когда понимаю, что главенствует из них осуждение. Сердце останавливается. Поражённый её буйствующей энергетикой, я как полный неадекват с распирающим последнее время чувством «сушняка» наполняю себя до краёв флюидами моей женщины. Плевать, что они обжигают меня «обвиняющим» пылом. Я истощён без своей девочки и готов принять сейчас даже это. И ей это нужно. Я знаю Лизу. Знаю, что она копит всё в себе. Что нужно вытаскивать из неё все переживания до самого осадка, иначе она потеряет равновесие и в поисках выхода съест себя изнутри. Я её уравнитель. Как и она мой.
Взгляд малявки будоражит. Все спящие без неё инстинкты моментом пробудились, и я до сих пор удивляюсь, что стою на месте и не шевелюсь, молча впитывая её сводящий с ума запах и каждую мысль, которая всплывает в пристальном взгляде.
— Лиз, где мама? — врывается в наш беззвучный диалог отец.
— Вернулась к гостям. — переводит на него взгляд и меняется в лице. — Боже, Дима, что это? — указывает на испачканный кровью костюм.
— Что за свадьба без драк? — отмахивается отец, посылая своей дочери ласковую успокаивающую улыбку.
Малявка сомнительно хмурит брови и её взгляд возвращается ко мне, встревоженно пробегая от макушки до пят. Сердце подпрыгивает в груди, и я незаметно улыбаюсь. Волнуется за меня…
— Карина, как ты себя чувствуешь? — спрашивает отец и я, желая видеть лицо девушки, поворачиваюсь и встаю рядом с Лизой. Она напрягается и делает шаг ближе к Фролову-старшему. Это действие тут же стирает мою улыбку, и я поджимаю губу. Бежит от меня…
— Нормально себя чувствую… — отвечает Карина, не успев скрыть удивление.
— Дело в том, что… — колеблется отец и я прихожу на помощь:
— Твоего отчима только что арестовали.
Наверное, мне должно быть её жалко, но ни черта похожего я не испытываю. Полное равнодушие.
— Ч-что? — открывает рот девушка и я вижу, как руки отца предусмотрительно устремляются к ней, предотвращая внезапное падение в обморок. — Ты же сказал, что ему ничего не грозит! — стреляет в меня обвинением Карина и я без промедления напоминаю:
— Не было такого.
— Ты сказал, что поможешь не погубить ему себя!! — с визжащими нотками в голосе возражает она и я встречаюсь с предостерегающим взглядом отца.
— Уже нет смысла вспоминать кто-что говорил, Карина. — отрекаюсь я.
— Не волнуйся. — вступает отец. — От тебя и ребёнка никто не отказывается. Наша семья готова принять непосредственное участие в вашей жизни.
— Что это значит? — натягивается как струна девушка.
Пользуясь случаем, приглядываюсь к моей малявке, чтобы понять, как к этому всему относится она, но натыкаюсь на спину, потому что Лиза просто-напросто решила уйти.
