– Я знаю, – ответила я, почти как Золушка, которая не могла пойти на бал. – Сегодня моя очередь обслуживать Комнату писателей.
– Ой, что за вздор! – Дейрдре схватила меня за руку и нежно ее сжала. – Я поведу тебя смотреть на нее. Такую возможность нельзя упускать.
В большом кремово-бежевом павильоне пахло пластиком. Я впервые зашла внутрь, и меня впечатлили его размеры. Я и понятия не имела, что на уигтаунской лужайке было столько места. Мы прошли мимо входа, где стояли столы, заваленные брошюрами, лотерейными билетами и книгами на продажу.
Дейрдре подталкивала меня вперед, в смежную комнату, откуда открывался вход в огромное помещение с пластиковыми окнами и драпированным потолком. От стен отражались звуки голосов, а перед нами раскинулось целое море участников фестиваля, с нетерпением ожидавших появления принцессы.
– Дейрдре, по-моему, мест больше нет, – прошептала я.
Похлопав меня по руке, Дейрдре направилась к двум свободным стульям на дальнем конце комнаты в заднем ряду. Тем временем на сцене появился Элиот, встал за кафедру и откашлялся. Увидев нас, он улыбнулся, и я пододвинулась к краю сиденья. Внезапно в зале повисла тишина – предвкушение публики было почти осязаемым. Дейрдре пыталась перехватить мой взгляд, желая обнаружить на моем лице признаки одобрения, и я взглянула на нее, широко улыбаясь. Вот-вот я увижу настоящую принцессу.
Неужели все так быстро закончилось? И это все? Мы вернулись в вестибюль после нашей непродолжительной публичной аудиенции с ее королевским высочеством принцессой Анной, королевской принцессой. Облаченная в юбочный костюм из шотландки, с жемчужным ожерельем на шее, в перчатках и с безукоризненно уложенными волосами, Анна в общей сложности провела на сцене не больше десяти минут. Она помахала зрителям, ее секретарь зачитал письмо, а затем она приняла книгу из рук очаровательной малышки (так мило!). После этого принцесса удалилась, чтобы прогуляться по саду. Я так готовилась к встрече с ней, вовсю практиковалась произносить слово «мадам» через «а», как подобает обращаться к королеве, а не через «э», как принято в Америке.
Я извинилась и оставила Дейрдре, торопясь вернуться на свой пост в Комнате писателей. Мне хотелось побыстрее выйти из пахнущего пластиком павильона. Оказавшись на улице, я глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Я всегда была чувствительна к запахам, с самого детства. Вот и сейчас я почувствовала аромат пудры и духов от дамы, которая прошла мимо меня, когда я перешагивала через порог. Я ощутила запах известковой пыли от покрытой гравием дорожки, перемешанный с запахом моторной жидкости от стоящего неподалеку старенького грузовичка, благоухание цветов и свежесть морского соленого воздуха.
Перейдя на другую сторону улицы, я остановилась, чтобы еще раз взглянуть на принцессу, окруженную толпой восхищенных поклонников. Облаченной в перчатку рукой Анна держала лопату и улыбалась, позируя для фото рядом с только что посаженным деревом. Она подняла взгляд и увидела меня, стоящую в стороне от толпы, замешкавшуюся у дверей Книжного. Наши взгляды встретились, и я до сих пор не могу с уверенностью сказать, не придумала ли я себе то, что произошло потом, но помню, как она подняла руку и помахала мне. Я помахала ей в ответ, чувствуя, что так распорядилась судьба. Уигтаун – волшебное место, и все в этом моменте было волшебным. Как только наши взгляды встретились, ее королевское высочество отвела глаза.
14
В одно прекрасное утро она проснется и обнаружит, что это Завтра. Не Сегодня, а Завтра. И тогда произойдет… произойдет все самое замечательное
[21].
Люси М. Монтгомери. Аня из шумящих тополей
Отдел детской литературы, верхняя полка справа
По крыше красного фургона настойчиво и ритмично барабанил дождь. Я будто оказалась внутри огромной литавры. Мы на денек выбрались с фестиваля и теперь не спеша ехали прочь от Уигтауна вдоль монрейтского побережья, что огибает западную оконечность полуострова.
– Где-то здесь, – сказал сидевший за рулем Юан, подавшись вперед.
Вслед за ним мы с Ив тоже наклонились. Втиснувшись втроем на переднее сиденье фургона, мы пытались сквозь запотевшее лобовое стекло разглядеть окрестности. Время от времени посреди залитых дождем полей попадались каменные домишки, нарушавшие однообразие раскинувшихся вокруг холмистых пастбищ. Юан сбросил скорость, завидев впереди двух лошадей – гнедую и белую. Опустив головы, они паслись на огороженном выгоне вдоль дороги, стойко перенося капризы стихии.
– Это, наверное, они! – в восторге воскликнула Ив, вытянув прямо передо мной руку и показывая в окно.
Я вжалась в теплое сиденье. От одной мысли, что сейчас придется покинуть уютный кокон фургона и вылезти навстречу сырости и непогоде, меня пробрала дрожь. Сосед Юана держал трех лошадей. Проявив большую щедрость, он предложил нам в любое время приехать и покататься. Ни я, ни Юан прежде ни разу не ездили верхом, а вот Ив обожала лошадей, и, едва услышав, что у кого-то поблизости была конюшня, преисполнилась решимости непременно воспользоваться такой возможностью.
Мы с Юаном, промокшие до нитки, остались ждать под непрекращающимся ливнем, пока Ив в одиночку зашагала через поле. Маленькая и хрупкая, она бесстрашно подошла к огромной, немного беспокойной белой лошади. Издалека казалось, будто Ив приручает дикое животное, перекидывая через холку уздечку и уговаривая следовать за собой. Зачарованная этим зрелищем, я не могла отвести от них глаз, а Ив тем временем уже шла назад к нам, сияя улыбкой сквозь завесу дождя.
– Ну что, – сказала она, похлопывая по загривку стоящую за ее спиной лошадь, как старого доброго друга. – Кто первый? Джессика?
– Нет, спасибо. Я приехала смотреть, а не кататься.
Лошадь повернула голову в мою сторону, и я, испугавшись, отступила назад. Я ездила верхом раз в жизни, когда мы с семьей проводили каникулы в Аризоне. Мой отец вел себя как заправский ковбой – без конца гикал и посвистывал, пародируя звуки, которые слышал ребенком в вестернах про Одинокого рейнджера. А вот мне было не по себе. У пони, на которого меня посадили, была сыпь на животе. Мы ехали по диким тропам где-то в деревенской глуши, и я старалась не отставать от родителей и сестры, но мой пони то и дело порывался забрести куда-нибудь в кусты или заросли деревьев в надежде, что ему удастся почесаться и облегчить зуд, между тем царапая и меня.
– Брось! Где твоя американская уверенность в себе? – обратился ко мне Юан.
– На мне платье.
– И чулки в сеточку. – Ив невозмутимо опустила взгляд на мои промокшие чулки. – Ставь ногу вот сюда, – сказала она, показывая на сломанную перекладину в заборе, – я помогу тебе забраться.
– Но на ней нет седла, – попыталась возразить я, уперев руки в бока. – Я не смогу ехать на неоседланной лошади.
Ив склонила голову набок, и мне показалось, что лошадь последовала ее примеру. Шкура кобылы сияла белизной на фоне окружавшей нас зелени и затянутого мглой неба. Где-то неподалеку слышался раскатистый гул океана. Атмосфера опьяняла, все вокруг бросало мне вызов, и я чувствовала, что моя воля к сопротивлению вот-вот окажется сломлена.
