Обведя взглядом дымную гостиную, я поняла, что Юан куда-то пропал. Из всей нашей компании он один исчез без объяснений, если не считать ушедшего спать Томаса.
Я тихонько выскользнула из комнаты в темный коридор. Свежий воздух. Дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, я сделала глубокий вдох. Здесь было совсем не так душно, и я слегка потянулась, разведя голые руки в стороны и наслаждаясь прохладой. В мягкой тишине я различила доносящийся с кухни голос Юана. Я забыла, когда видела его в последний раз, и, подойдя ближе к двери, прислушалась, пытаясь понять, с кем он разговаривает.
– Он всегда был таким.
Я обернулась и увидела Лору, сидящую на ступеньках лестницы за моей спиной. Проследив за моим взглядом, она поняла, что я смотрю на полную бутылку вина у нее в руке.
– Если я не буду ее охранять, – улыбнулась она, – эти мерзавцы все выпьют.
Голос Юана стал громче. Лора подняла глаза, будто тоже прислушиваясь.
– Сколько мы с Юаном знакомы, женщины всегда были от него без ума, – сказала она, отпила глоток из бутылки и протянула ее мне.
Я покачала головой, и она продолжила:
– Никогда не забуду, как однажды на День святого Валентина мы поехали в гипермаркет и ему пришлось купить сразу четыре разных валентинки.
Мне не хотелось все это слушать.
– Одна – для той девушки, с которой они вроде как встречались, – не умолкала она. – Вторая – для бывшей, ну… вроде как бывшей. Еще одна – для той девчонки из Франции. Вот умора-то. – Лора вновь сделала глоток и вгляделась в мое лицо. – Не пойми меня превратно, он – лучший мужчина из всех, кого я знаю. Но, видишь ли, он слишком мил со всеми. Он попросту не хотел задеть их чувства.
Голос Лоры ушел на второй план, и я почувствовала, как в висках пульсирует кровь. Все то унижение, которое мне пришлось испытать в отношениях с Грантом, снова накрыло меня с головой – меня вновь охватило чувство полной никчемности и желание съежиться, свернуться в комочек. Внезапно я поняла, что глубоко в душе сочувствую тем женщинам, которых Юан дурачил в тот День святого Валентина. Я не имела права злиться – и все же злилась. Я была в ярости. Нужно успокоиться. Не мое это дело, чем занимается Юан. Я здесь всего лишь гостья, и никто более. Мне нужно было подышать, вернуться в текущий момент, найти способ отвлечься.
– Лора, давай устроим шоу талантов. – Я засияла улыбкой, как будто одной лишь харизмы должно было хватить, чтобы она согласилась.
Моя идея не слишком ее вдохновила.
– Будет весело, обещаю.
– Это так по-американски. – С этими словами она последовала за мной в гостиную, прижимая к груди бутылку вина.
Ив уставилась на лежащий перед ней листок бумаги. Посередине он был разделен надвое вертикальной чертой, слева от которой было написано «Имя», а справа – «Талант». Затянувшись трубкой (меня впечатлило, что та до сих пор тлела), она выдохнула на листок клуб дыма.
– Я в этом участвовать не собираюсь. Я не выступаю на публике.
– Почему?
– Счастлива сообщить, что я совершенно лишена талантов.
Я была непоколебима в своей решимости. «Ключники» собирались перечислять какие-то любопытные и странные факты, Лора решила спеть (я притворилась, что не заметила, как Ив стрельнула в нее взглядом, в котором ясно читалось: «Да ты, верно, шутишь!»), а Питер планировал станцевать чечетку, одновременно засовывая гвоздь себе в нос.
Эти слова не оставили Ив равнодушной:
– А что насчет тех ребят?
– Те ребята, – сказала я, показывая на экспертов по вопросам ближневосточной политики, – собираются рассказывать анекдоты. Будет странно, если ты вообще откажешься участвовать.
Ив поразмыслила пару секунд:
– Я буду ведущей.
Вечер прошел на ура. Начавшись как отчаянная попытка отвлечься от терзавших меня мыслей, шоу переросло в веселое мероприятие, удачно встроившееся в рамки фестиваля. К часу ночи наверху собралась большая толпа, и внезапно гостиная снова ожила. Благодаря Ив, блестяще справившейся с обязанностями ведущей, всем было очень весело. Питер, как и обещал, засунул гвоздь себе в нос, одновременно отплясывая чечетку, и за это завоевал безоговорочную любовь публики. Судьи – трое изрядно подвыпивших гостей фестиваля, которых мы завербовали на улице, когда они направлялись домой из паба, – к всеобщему удивлению, признали победителями экспертов по вопросам ближневосточной политики: они, вероятно, решили поощрить тех, кто после дневных дебатов на горячие темы сумел проявить хоть какое-то чувство юмора. В завершение победителям был торжественно вручен приз – конфеты Ferrero Rocher, из которых Ив склеила большую золотую пирамиду. По иронии судьбы победители решили проявить щедрость и пустили пирамиду по кругу, чтобы каждый взял себе конфетку, не подозревая о том, что они склеены. В результате им пришлось в ужасе наблюдать, как все присутствующие хватаются за пирамидку, безуспешно пытаясь оторвать от нее кусочек.
– Давайте оставим до завтра. Утром я все приберу. – Я еще глубже вжалась в кресло, размышляя о том, стоит ли теплая постель тех усилий, которые необходимо предпринять, чтобы до нее добраться.
Стрелки на часах показывали два ночи. Мы с Ив и Лорой, расслабившись, сидели в опустевшей гостиной. Чувствуя нечто среднее между вторым дыханием и полным изнеможением, я обвела взглядом погром, оставшийся после нашего шоу талантов: стаканы, фантики, тарелки, куртки.
И тут, к моему удивлению, объявился Юан, держа в руках клюшки для гольфа и жидкость для розжига.
– Я все пропустил, да?
Я приподняла одну бровь:
– Лучше поздно, чем никогда.
Лора принялась аплодировать. Ив подалась вперед и попыталась отковырять кусочек от конфетной пирамиды, которая так и стояла посередине стола.
Юан подошел ко мне: по выражению его лица было видно, что он эмоционально истощен.
– Я не хотел этого делать, пока здесь было много народу.
Я отвернулась, впервые почувствовав рядом с ним необходимость отгораживаться.
Он отступил подальше и поджег три клюшки. Они вспыхнули ярким пламенем. Взяв их в руки, Юан принялся жонглировать – легко и ритмично. Я медленно моргнула, стараясь запечатлеть в памяти этот момент, будто мои веки превратились в затвор фотоаппарата. Я сидела в красивой георгианской гостиной, в отдаленном уголке Шотландии, только что я организовала вечеринку, на которой присутствовали, пожалуй, самые выдающиеся умы Великобритании, а прямо передо мной жонглировал огнем мужчина, от которого я не могла отвести глаз.
16
Сейчас, за веками и тайнами грезящих, на улицах, убаюканных морем, видны пикантные подробности и дым коромыслом, проделки и штучки, кожа и кости, пепел и кора, и перхоть, и обрезки ногтей, слюна и снежинки, и полинявшие перья сновидений, затонувшие корабли и кильки, и раковины, и рыбьи скелеты, китовый жир и лунный свет, и соленая рыбешка, поданная к столу таинственным морем
[24].
