После того как две недели назад я покинула зал суда, время стало тягучим, как кленовый сироп. Новость о том, что мою третью заявку отклонили, распространилась быстрее, чем волны накатывают на берег в уигтаунской бухте. Бессонными ночами Юан без конца рассылал электронные письма с протестами и сражался от моего лица, поднимая все старые связи. Уигтаунцы завалили Службу пограничного контроля Великобритании обращениями в мою поддержку, многие писали письма. Плечом к плечу со мной встали почти все жители города – от Венди из багетной мастерской до грустной девочки-подростка с почты. Юан зачитывал мне некоторые письма вслух, и меня переполняла благодарность.
Я не знаю, что именно в конечном счете помогло ослабить тиски и высвободить меня из шестеренок миграционной машины – то ли связи Юана, то ли женщина из британского посольства, то ли поддержка друзей. Но всего одного письма или звонка нужному человеку в нужный момент хватило, чтобы все получилось. Через неделю после моего нервного срыва в зале суда мне пришло извещение о том, что моя апелляция по поводу отказа в выдаче визы была удовлетворена. Мне предоставили рабочую визу сроком на полгода, и теперь я держала ее в руках.
Я знала, что меньше чем через 24 часа вновь смогу обнять Юана, сидя в нашем доме над Книжным магазином, в самом лучшем, крупнейшем маленьком городке Шотландии – Уигтауне. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой, – сказочная концовка поистине эпического испытания духа. Однако, как и в любой другой истории, в обмен на исполнившееся желание мне пришлось многим пожертвовать. Подобно Русалочке, которая могла выйти на берег лишь на время, я получила от Службы пограничного контроля разрешение провести в Уигтауне не больше полугода. И я знала, что, как только этот срок истечет, нам с Юаном ничего не останется, кроме как снова подавать заявки на визы или же пожениться. По крайней мере, я могла быть уверена, что если больше ничего не удастся сделать, то я смогу вернуться домой на правах гражданина США, а не обернусь морской пеной, и все же от этого было не легче. Теперь каждый день был на вес золота.
Я достала из-под кровати чемодан, стараясь отвлечься от мучительных вопросов. У меня все же был выбор. Я могла найти работу и переоформить визу или попробовать получить визу гражданского партнера. Как говорил Юан в моменты озарения, у нас были варианты и, что самое главное, возможность быть вместе, чтобы воплотить в жизнь задуманное.
Я открыла запылившийся чемодан и обнаружила, что внутри все еще лежит пакет с Уигтаунского фестиваля. Прикоснувшись к надписи, выведенной красивым зеленым шрифтом, я задумалась о том, что теперь у нас с Юаном все будет складываться иначе. Я уже не была той искательницей приключений, что раньше, когда приехала впервые, я больше знала о жизни, стала мудрее и вернула себе жажду творить. К тому же теперь я могла работать, и мысль об этом доставляла мне немало радости. Отныне все будет по-другому. Я знала, что буду более независима. Буду получать больше удовлетворения от жизни и, что самое главное, буду снова снимать кино. Ритм жизни, к которому мы с Юаном успели привыкнуть, изменится, и, хотя мысль об этом вызывала во мне беспокойство, я знала, что так мы заложим основы нашего общего будущего.
51
Этот свет никогда не погаснет…
Из песни There Is A Light That Never Goes Out группы The Smiths
Отдел музыкальной литературы, крайняя полка справа, у дальней стены
Пассажир, сидящий впереди меня, откинул спинку кресла, лишив меня малейшего шанса устроиться удобнее. Такое ощущение, что авиакомпании ставят перед собой цель не столько обеспечить первый класс роскошными сиденьями, сколько подвергнуть пыткам пассажиров экономкласса, где разместиться практически негде.
Я сидела у окна и смотрела на мир через иллюминатор – время от времени мне удавалось мельком увидеть показавшееся в просвете между облаков море. Я чувствовала, как самолет, словно ракета, уносит меня вперед. Синие просторы океана и белые вершины гор быстро сменились зелеными холмами побережья Ирландии. Мы почти прилетели. Сердце стучало как сумасшедшее.
Раздался звуковой сигнал, и загорелся знак «пристегните ремни»: «Самолет готов к посадке в аэропорту Дублина. Просим пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни безопасности».
Силой воображения я попробовала вызвать Мелвилла. Присутствие этого мудреца сейчас пришлось бы как нельзя кстати, я очень хотела, чтобы он появился здесь, в самолете, рядом со мной. И он появился, но тут же в панике поднялся с кресла и встал в проходе. Его образ то меркнул, то вновь становился ярким, как радиоволна, частоту которой трудно поймать. Ну разумеется, я могу одновременно быть с Юаном, жить в Уигтауне и при этом не предавать свое творческое «я», думала я, хотя последнее было скорее вопросом, чем утверждением. Мелвилл исчез. Я осталась наедине со своим внутренним голосом, который, словно звонкий золотой колокольчик, мягко звенел: почему нет? почему нет?
Я откинулась на спинку кресла, сделала глубокий вдох и принялась с жадностью впитывать проплывавший в окне иллюминатора пейзаж.
