- Так, ты хочешь, чтобы я укусил тебя? - спросил он
серьезно.
Какой-то момент она испытывала замешательство. Затем
до нее доперло, что он имел в виду. «О, мой Бог. Она же сама сказала ему
укусить ее». Что-то темное и горячее скручивалось у нее в животе, какие-то у
нее совсем уж не деловые чувства к этому мужчине. Образы, как его белые зубы,
касаются ее тела и слегка покусывают ее, заполнили ее воображение. Это эротично
и сексуально, кроме того...
Если бы он был вампиром, то она просто предложила
себя в роли его следующей закуски.
- Я не имела в виду буквально, - удалось пискнуть ей.
- Это просто фигура речи такая. - С едва заметной паузой она добавила: -
Пожалуйста, слезь с меня.
От него так хорошо пахло, так по-мужски, как солнце,
земля и море, и она глубоко вдыхала этот запах, как будто это было ключом к ее
выживанию. Он был за пределами опасности.
- Пожалуйста, - снова взмолилась она.
- А мне очень даже нравится, где я.
Эти слова эхом отозвались в ее душе, а тело с ясностью
ответило: «мне тоже нравится, где ты». Она прикусила нижнюю губу. Как он это
сделал? Как он заставил ее чувствовать себя так странно плененной и
очарованной, и в тоже время, внушающий страх? Он вполне может быть кровососущим
вампиром. Он был настолько сексуален, что у нее просто слюнки текли. Ее тело
напряглось и стало болеть в таких местах, которые она думала, зачахли от
неиспользования. Делая ее страстно желающей, фантазирующей и голодной.
«Возьми себя в руки, Грейс. Только идиотка может
испытывать вожделение к мужчине сомнительного происхождения и еще более
сомнительных действий».
Что ему нужно от нее? Она изучала его лицо, но не
находила никакого намека на его намерения. Оно было абсолютно пустым. Ее
взгляд исследовал его дальше, заметила шрам, который рассекал щеку, поднимался
выше и пересекал его темную бровь. Его лицо было так близко, что она обратила
внимание на кривизну его носа, как будто, его постоянно ломали.
Он был мрачно соблазнителен. «Опасен», повторили ее
разум.
«Вот именно», созналась она укоризненно. «Вот почему
меня так влечет к нему. Я подсела, как наркоман, на опасность».
- Что ты сотворила со своими руками, женщина? - вдруг
потребовал он. Его лицо больше не было пустым, на нем отражалась ярость,
слишком пугающая.
- Е-если я отвечу, - сказала она, заикаясь в это
суровое лицо, - ты позволишь мне уйти?
Хитро сощурившись, он поднес одну из ее ладоней ко
рту. Горячие губы обжигали ее плоть, а кончик языка зализывал, лаская ранки. По
ее руке пронеся электрический разряд, и она чуть не взорвалась в оргазме.
- Почему ты это делаешь? - спросила она, задыхаясь, постанывая.
Независимо от причины, его действия наводили на мысли, такие привлекательные и
сладкие, она задыхалась от восхищения.
- Перестань, - но, даже произнося это, она молилась,
чтобы он не внял ее просьбе. Ее кожа запылала, нервные окончания потрескивали
чувствительностью. Ее затопило дурманящее томление. И, Боже, помоги, ведь она
хотела, чтобы его язык проследовал дальше, исследуя как можно больше обширной
территории.
- Моя слюна исцелит тебя, - сказал он, по-прежнему
свирепым голосом. Но это был другой вид свирепости. Более напряженный, более
жаркий, менее сердитый. - Что ты сделала со своими руками? - снова спросил он.
- Я карабкалась на стену.
Он сделал паузу. - Зачем ты это делала?
- Я пыталась сбежать
- Глупая, - пробормотал он. Его колено вклинилось
между ее бедер, раздвигая их. Боль в животе усилилась, когда их ноги
переплелись.
Он взял другую ее руку, его язык кружил вдоль мягких
подушечек и впадинок, заставляя думать о совершенно невероятно эротических
сценах. Его глаза мерцали от ледяной синевы до золотисто-коричневого,
шелковистые волосы рассыпались по плечам и щекотали ее кожу.
Если бы он собирался обидеть ее или убить, то, конечно
не стал бы так касаться ее. Конечно, не собирался...
Он засосал один из ее пальчиков. Она застонала и
выдохнула его имя. Он стал кружить языком по ладони. В этот момент она
застонала бессвязно и выгнулась так, что ее соски уперлись в его грудь, вызывая
восхитительное трение.
- Так лучше? - хрипло спросил он.
Ее веки затрепетали и открылись. Выражение его лица
было натянутым, он держал руки над ее взглядом. Ни одной ранки не осталось на
здоровой розовой коже.
- Но... но... - замешательство затмило ее
удовольствие. «Как это возможно? Как все это вообще возможно?» - Я не знаю, что
сказать.
- Тогда ничего не говори.
Он мог оставить ее больной и с ушибами в наказание за
попытку побега, но не сделал этого. Она не понимала этого мужчину.
- Спасибо, - сказала она тихо.
Он резко кивнул. - Не стоит благодарности.
- Ты позволишь мне сейчас подняться? - спросила она, с
ужасом ожидая? его ответа.
- Нет, - он отпустил ее левую ладонь, но взял правую.
Его пальцы продолжали ласкать каждый штрих, как будто он не мог разорвать
контакт. - Теперь касательно твоего брата - что он собирался сделать с
медальоном?
Она быстро попыталась придумать что-то, что сможет
остановить поток противоречивых желаний, который буйствовал в ней. Также быстро
решила не говорить ему всего. Она на подсознании понимала, что он терпит ее не
для того чтобы просто продлить контакт. Она поймала себя на том, что отвечает:
- Мы не говорили об этом, и я еще не знаю. Может
быть, он хотел его продать на eBay
[4]
Может быть, хотел оставить для своей частной
коллекции.
Он нахмурился: - Я не понимаю. Объясни мне, что такое
e-бей.
Когда она объяснила ему про интернет-аукционы, он с
яростью пристально смотрел на нее.
- Зачем ему делать такие вещи? - спросил Дарий с
искренним недоумением. - Продажа такого изделия чужаку - олицетворение
глупости.
- Там, откуда я родом, людям нужны деньги чтобы
выжить. И единственный способ получить деньги - продать свое имущество.
- Здесь мы тоже нуждаемся в деньгах, но мы никогда не
обмениваем наши самые ценные вещи. Твой брат слишком ленив, чтобы зарабатывать
себе на обед?
- Я думала, ты понимаешь, что он усердно работает. И я
не говорила, что он собирается его продавать. Я только сказала, что он мог бы.
Он помешан на аукционах.
Дарий выдохнул и наконец, отпустил ее руку, оперев
ладони по обе стороны от ее головы.
- Если ты хочешь запутать меня, то у тебя хорошо
получается. Почему твой брат отдал тебе медальон, если он хотел его продать?
