Ее щеки покрывал румянец, подобный розе. Лунный свет
играл на влажности ее губ, заставляя их блестеть, подзывая его еще раз
попробовать их. «Приблизиться к ней снова будет полнейшим безумием», -
размышлял он с чувством отвращения к себе. Но каждый инстинкт в нем кричал, что
она была его. Что она принадлежала ему и была его единственной причины для
жизни. Ее завоевание - нет, - ее капитуляция - будет его величайшей победой.
Но даже если его и занимали эти дикие мысли, он
отрицал их.
Джавар был повержен женщиной. Много лет назад его
бывший наставник принял женщину-дракона, как свою невесту. Она смягчила
Джавара, сделала слабым и не способным выполнять свои обязанности. Он стал
менее осторожным с Туманом, не таким быстрым, чтобы убить. Эта слабость, скорее
всего, стоила ему жизни. Даже сейчас Джавар может быть заключен где-то в
тюрьме, подверженный пытками за его знания и власть над туманом.
Дарий не мог позволить себе такого. Смягчиться значит
уничтожить Атлантиду.
Раздражение бушевало в нем за то, что он не мог иметь,
за то, чего ему не следовало желать. Как простые прикосновения губ и тела Грейс
могли уменьшить жгучей огонь внутри него, сосредоточенный исключительно на
ощущениях? И как, лишь находясь с ней, он смог увидеть все то, чего ему
недоставало в жизни? Теплота. Любовь. Спасение от тьмы.
Позволить себе познать сладостное наслаждения
нахождения в ее объятиях, в ее теле, значит разрушить все, что он так
непреклонно стремился построить. Она была жизнью и светом, а он был смертью и
тенью. Единение их тел будет более безумным, чем позволить ей жить со знанием о
Тумане.
- Мы должны остановиться, - сказал он, выплюнув эти
слова. Он призвал все свои силы, всю свою решимость.
- Нет. Не останавливайся, - она медленно села, хмурый
взгляд омрачил ее черты. Ее веки были все еще тяжелыми после сна, до сих пор
расслабленными из-за заклинания спокойствия, и она заморгала. - Я хочу, чтобы
ты любил меня. Мне необходимо, чтобы ты занялся со мной любовью. Я так близка.
Близка, к оргазму.
- Прикройся, - сказал он, слова прозвучали даже резче,
чем прежде. Если она этого не сделает, он может попросить ее раздеться
полностью.
Полы ее рубашки разошлись, показывая эти прекрасные,
изумительные изгибы. Когда она не поспешила подчиниться, он наклонился вниз и
схватил ее футболку, стараясь не коснуться ее кожи. Его выносливость переживала
не лучшие времена, и еще одно прикосновение... «Было ли причиной его слабости
то, что он находился вдалеке от Атлантиды или же это все Грейс», он не знал. По
его лбу струился пот, когда он связывал вместе полы футболки, что отчасти
прикрыло ее груди, но соблазнительно открывало ложбинку между ними.
- Что ты делаешь? - спросила она, смотря вниз на его
руки и видя тоже, что и он сам. Его смуглость против ее бледности. Его сила
против ее женственности.
Он отстранился, не дав ответа.
Грейс моргнула. Встряхнула головой. Головокружительная
страсть до сих пор держала ее в изумительном тумане. Она жаждала. О, Боже, она
жаждала. Первое, что она сказала себе, что Дарий был не более, чем плодом ее
воображения, но она знала правду. Теперь она знала ее. Он был реален, и он был
здесь.
Он обещал, что придет за ней, и он сделал это.
Дрожь прокатилась вдоль ее позвоночника. Она не знала,
как могла убеждать себя, что несколько часов с ним в Атлантиде были не более,
чем ее воображением, лишенным логики. И теперь это не имело значения. Не важно,
почему он пришел. Имело значение лишь то, что он был здесь и тоже хотел ее.
Взгляд Грейс блуждал по телу Дария. Он носил те же
черные кожаные штаны, как и прежде. Но теперь вместо того, чтобы быть без
рубашки, на нем была черная футболка, которая открывала ее взору каждый мускул,
каждую выпуклость его сухожилий.
Пока она наблюдала за ним, спокойствие и усталость,
так восхитительно сплетенные в ее крови, начали меркнуть. Уголки ее губ
опустились вниз, когда одинокий луч луны ударил Дарию в лицо, заставляя
сверкнуть золотисто-коричневый цвет его глаз. Она замерла. «Золотой?» Прежде, в
Атлантиде, его глаза были голубыми. Голубой лед глаз был настолько холодным,
насколько мог допускать цвет. Теперь они были теплыми, золотисто-коричневыми, с
намеком на невообразимое наслаждение, но и с ошеломляющей внутренней болью, что
она поразилась, как он не прогнулся под ее бременем.
Черты его лица напряглись, глаза сверкали. Сверкали до
тех пор, пока холодный, прозрачный взгляд не занял свое привычное место. «Как
странно», подумала она, встряхнув головой.
- Нам нужно многое обсудить, Грейс, - сказал он.
Грубость и резкость его голоса прервали ее размышления. - Когда ты закончишь
одеваться, мы начнем.
«Вот она, предлагает ему себя несмотря ни на что, а он
же не хочет и части ее». Отказ глубоко ранил.
Она должно быть долго колебалась, потому что он
добавил:
- Сделай это. Сейчас же, - его челюсть напряглась.
Беспокойство нарастало, позволяя другим эмоциям
пробудиться, ослабляя расслабленность. Этот мужчина угрожал причинить ей боль.
Это тот мужчина, который преследовал ее и запер. Он не был тем мужчиной,
который так нежно ее держал, так страстно целовал.
- Дарий? - произнесла она с толикой неуверенности.
- Прикройся простыней, - сказал он.
- Дарий, - повторила она, игнорируя его приказ.
Он устремил взгляд к потолку, как будто молясь о
божественном вмешательстве.
- Да, Грейс?
- Что происходит? - это был глупый вопрос, но она не
могла придумать ничего иного.
- Я говорил, что приду за тобой, и вот я здесь.
Она сглотнула. - Зачем?
Прежде, чем она успела моргнуть, он обнажил маленький
клинок из-за пояса брюк на талии и провел острым концом по ее шее. Контакт был
легким, не достаточно сильным, чтобы пустить кровь, но достаточным, чтобы
острая боль пронзила ее. Она ахнула и всхлипнула, звуки смешались и отразились
эхом от стен.
Дарий выгнул бровь. - Мы собираемся поговорить, ты и
я.
- Ты проделал весь этот путь не для того, чтобы
поговорить, - сказала она. Также, он пришел сюда не для того, чтобы заняться с
ней любовью. Она сглотнула огромный ком, образовавшийся в горле. «Что именно он
хочет от нее?»
- На данный момент, разговор - это все, что мне
требуется от тебя, - его клинок оставался в воздухе еще доли секунды прежде,
чем он убрал его обратно в ножны. - Не забывай, насколько я опасен.
Да, он был опасен. И если сейчас настало время для беседы,
то, что же будет дальше?
Борясь с холодным потом и робкой дрожью, она вскочила
вверх. Ее простынь и стеганое одеяло свалились комом у ее ног. Дарий оставался
на месте, будто не боясь ничего, что она могла сделать. Будучи преисполненной
решимости, она дотянулась до рюкзака на ночном столике, сбив в спешке пустые
бокалы.
