Часть первая
Глава первая, в которой Грейс Хоггарт получает письмо
Без четверти семь утра Грейс Хоггарт, молодая женщина с усталым лицом и тусклыми каштановыми волосами, собранными в небрежный узел, внимательно посмотрела на своего мужа. Она ожидала ответа на заданный ею вопрос, но тот отвечать не торопился. Может быть, и правда не расслышал, погрузившись в свои мысли о предстоящем ланче с одним из инвесторов, а может, не знал, какой вариант ответа выбрать, чтобы избежать очередной ссоры.
– Ну и что же? – потеряла она терпение. – Ты сегодня опять допоздна?
– Передай мне, будь добра, серый галстук, – вместо ответа попросил Майкл, не глядя на жену.
Грейс несколько резким движением протянула шёлковый галстук с жемчужным отливом, вопросительно заглядывая мужу в лицо и ненавидя себя за это.
– Я всего лишь хочу знать, когда ты соизволишь вернуться домой, Майкл, – перешла она в наступление, не в силах сдержаться. – Разве я так уж многого требую? Мне нелегко в одиночку управляться с Полли, особенно сейчас, когда у неё режутся первые зубки. Я всё время чувствую себя усталой. Няня приходит только на пару часов в день, я элементарно не успеваю восстановить силы. Разве ты не понимаешь, что нужен мне?!
Голос жены дрожал от плаксивого раздражения, и Майкл недовольно вздохнул. Лоб его покрылся тонкой сетью морщинок, какая бывает у всех любителей проводить много времени на солнце.
– Грейси, душка, ну мы ведь уже тысячу раз об этом говорили. У меня есть работа и обязательства перед фирмой. Я не могу засесть дома, как ты, и предаваться уютным домашним занятиям. У каждого из нас свои задачи. Ты занимаешься хозяйством и Полли, я зарабатываю деньги. А они, знаешь ли, не из воздуха берутся. Если я не оправдаю ожиданий руководства, нам придётся туго, и вряд ли дедуля Крэббс даст нам хоть пенни. В конце концов, у всех женщин рождаются дети, и они как-то с ними справляются. Это нормальный ход вещей, а не какое-то особенное событие. Не глупи, Грейси, и не будь такой букой, – закончил он почти весело, обрадованный, что сумел, как ему показалось, отыскать верный тон в разговоре с женой.
От его слов у неё перехватило дыхание. Майкл говорил с ней, как с неразумным ребёнком, и Грейс снова ощутила подступающий к горлу ком обиды.
Ей захотелось схватить его за руку, заставить посмотреть на себя, прокричать прямо в лицо: «Нормальный ход вещей?! Не какое-то особенное событие? Да что ты знаешь об этом, чтобы такое говорить?! Это я пожертвовала своим телом, чтобы Полли пришла в этот мир! Это я вместе с ней боролась за её первый вдох! Отдала часть себя для того, чтобы у нас была дочь!»
Грейс сглотнула, чтобы слюна прокатилась по мгновенно пересохшему горлу, но, уже разомкнув губы, нашла в себе силы промолчать.
– И всё же, когда ты вернёшься? – спросила она как можно спокойнее, маскируя своё взбудораженное состояние отстранённым видом.
Майкл издал длинный вздох мученика и, уже не пытаясь казаться дружелюбным, пробурчал:
– Вернусь, как только покончу с делами. Ужином можешь не заниматься, я поем в клубе. У меня там встреча с Саймоном Бейли. Так что рано не жди.
Чувствуя в душе неутолимую бурю, Грейс сочла за лучшее покинуть комнату. Она направилась вниз, в крохотную кухню, у которой было только одно достоинство – широкое окно, выходящее в небольшой и не слишком ухоженный сад, – чтобы заварить себе чашку чая, и услышала, как Полли проснулась. Её требовательный крик, с каким она всегда возвещала миру о пробуждении, и который вызывал у Грейс гордость за жизнестойкость дочери – уже в первые часы своей жизни вынужденной бороться за то, что другие получали даром, вынужденной сражаться за право обрести свою историю, – сейчас показался одним из способов давления на неё.
Ей снова пришли на ум слова Майкла и его снисходительный тон, и изнутри обожгло жаркой злобой. Чувство было таким сильным, что Грейс испугалась: а не помутилась ли она рассудком? Вдруг во время рождения Полли с нею что-то произошло? Та ночь была поистине ужасной, и вполне вероятно, что она не прошла бесследно ни для её измученного тела, ни для её разума. Объясняет ли это то, почему она стала такой подозрительной и при этом вечно уставшей, озлобленной, плаксивой и ненавидящей саму себя?
Неудивительно, что Майкл разговаривает с ней немногим более серьёзно, чем с надоедливым ребёнком. В его глазах она теперь совсем не та девушка, на которой он женился всего два года назад. Подумав так, Грейс вдруг с ясностью осознала, что и он теперь вовсе не похож на того заботливого и внимательного мужчину, за которого она выходила замуж и с которым собиралась прожить всю свою жизнь.
Хлопнула входная дверь. Медленно поднимаясь в детскую, где проснувшаяся малышка проверяла свои лёгкие на прочность, Грейс поймала себя на мысли, что испытывает к Майклу смутную неприязнь. Такое чувство обычно посещает ослабевшего от изнурительной болезни человека, которому наносит визит преступно жизнерадостный приятель, вовсе не скрывающий намерения наслаждаться жизнью и всеми её дарами сразу же после того, как покинет больничную палату.
Взвинченное состояние Грейс повлияло и на малышку Полли. Она долго не могла успокоиться и буквально измучила мать, отказываясь от бутылочки с разведённой смесью и надрываясь от крика. Бессловесная ярость дочери как будто питала свежеиспечённую враждебность Грейс к мужу, так легкомысленно отнёсшемуся к её жалобам и нуждам, и вскоре молодая женщина пришла в совершенно исступлённое состояние.
Шагая по комнате, она вела воображаемый диалог с Майклом, высказывая ему все свои соображения по поводу вечерних отлучек и бесконечных партий в гольф по выходным якобы с партнёрами фирмы. Грейс в овладевшей ею лихорадке отчаяния уже не замечала, что не укачивает ребёнка, а резко встряхивает, отчего малышка надрывно заходится в неистовом плаче.
Так своевременно раздавшийся звонок заставил молодую мать вздрогнуть и остановиться. Словно очнувшись от тягостного сна, она посмотрела на Полли и ужаснулась её виду.
Вся красная, с бледным треугольником возле крошечного алого рта, девочка сжимала и разжимала кулачки, изгибая напряжённое тельце так сильно, как будто желала во что бы то ни стало покинуть объятия матери. Малышка уже не кричала, она лишь издавала протяжные хнычущие звуки, похожие на жалобный плач небольшого зверька.
Сердце Грейс сжалось от раскаяния. Вернув Полли в кроватку, она опрометью кинулась к входной двери и распахнула её.
– Доброе утро, миссис Хоггарт, – профессиональная няня из агентства Хартфилда ничем не выдала своего удивления из-за неряшливого внешнего вида нанимательницы.
– Боже мой, как же я вам рада, мисс Бэбкок, – чуть не плача выкрикнула Грейс, суетливо поправляя воротничок блузки. – Полли сегодня неважно себя чувствует, и я с ног сбилась, пытаясь её накормить. Просто ума не приложу, что я делаю не так. Как думаете, может, ей требуется осмотр доктора?
