– Не представляю, как так вышло! – чуть не плача, воскликнула девушка.
– Не стоит огорчаться, милая. Тебя просто испугал резкий звук. Возьми мою чашку, я и притронуться к ней не успел, – Матиас Крэббс утешал невесту, как уронившего лакомство ребёнка. – Видишь, всё поправимо. Вот, держи.
Взяв туго свёрнутую салфетку за уголок, он рывком развернул её в воздухе и передал Айрис. Другой салфеткой прикрыл пятно от разлитого шоколада и ободряюще ей улыбнулся.
Тётушка Розмари, неодобрительно взиравшая, как брат суетится вокруг этой крайне сомнительной девицы, мстительно заметила:
– Такие вот ожоги – они самые непредсказуемые. Миссис Одли, жена бакалейщика, как-то раз облила руку горячим сахарным сиропом. Так ей пришлось до конца своих дней носить тонкую розовую перчатку. Длинную, выше локтя. Она их, бедняжка, дюжинами заказывала в универсальном магазине Данкана и Плитцера.
Айрис Белфорт метнула на тётушку Розмари жаркий негодующий взгляд, но пожилая леди, отвернувшись, с невинным видом принялась изучать свою картину и больше внимания на эту дурно воспитанную выскочку не обращала.
Через зияющее чернотой разбитое окно в мастерскую проник ночной солоноватый ветер, и Оливия, наконец, ощутила, как расправляется сжатое спазмом горло и шею приятно холодит под влажным воротничком вельветиновой блузы. Она подошла к брату и встала рядом, соприкоснувшись с ним как в детстве краешком плеча. Близнецы молча рассматривали картину Филиппа, пытаясь проникнуть в замысел Крэббса и отыскать шифр, указывающий на местоположение тайника.
– Ты не находишь, что в ней есть что-то пугающее? Что-то такое липко-кошмарное, отчего одновременно хочется и отвернуться, и продолжать смотреть на неё? – спросила Оливия, пристально разглядывая обезумевшее от ужаса яйцеобразное существо.
Тот не ответил, и вместо него своё мнение высказал Себастьян Крэббс, неслышно приблизившийся к близнецам.
– Я, признаться, удивлён не меньше вашего, – с рассеянной улыбкой сказал он. – Даже не подозревал, что отец в его возрасте способен так увлечься живописью.
– И не только живописью, – язвительно заметила тётушка Розмари, которой изменила её викторианская сдержанность.
Она поднесла свою картину к яркой лампе, сняла очки и, то приближая их к холсту, то отдаляя, пыталась расшифровать своё смутное ощущение несоразмерности какой-то детали изображения по отношению к общей композиции. С самого первого взгляда на картину её покоробила эта уродливая диспропорция, но в чём она заключается, пожилая леди понять не могла.
«Грейси, ну не глупи, прошу! Позволь мне взглянуть на неё. Всего лишь на одну минуточку!»
Оливия обернулась. В углу мастерской продолжался ожесточённый спор между супругами Хоггарт. Кузина Грейс, по-видимому, отказывалась делиться с мужем соображениями насчёт послания, зашифрованного в её картине. Она двумя руками прижимала полотно к груди и шёпотом выговаривала Майклу что-то наболевшее, отчего её лицо приобрело неприятное, мстительное выражение.
Наконец, Майкл оставил жену в покое и спросил развязным тоном:
– Если я правильно вас понял, мистер Крэббс, то территория поиска сокровищ ограничена домом и садом. Значит ли это, что ваше гостеприимство распространяется на всех до тех пор, пока драгоценности не будут найдены?
– Безусловно, – Матиас Крэббс кротко взглянул на Майкла. – В Гриффин-холле всем хватит места! К тому же мы с Айрис рассчитывали, что вы окажете нам честь и останетесь на праздничный обед по поводу нашего бракосочетания. Ничто не сможет доставить нам большей радости в такой важный день, чем семейное торжество. Правда, Айрис, дорогая?
Если Айрис Белфорт и обрадовала такая перспектива, то свою радость она никак не выразила. Девушка неопределённо пожала плечами и с осторожностью поднесла к губам чашку с шоколадом. Смакуя любимый напиток, она прикрыла глаза от удовольствия и всем своим видом дала понять, что в дальнейших обсуждениях участвовать не намерена.
Однако Майкл Хоггарт на этом не успокоился. Засунув руки в карманы, он расхаживал по мастерской, прищёлкивая каблуками модных ботинок. Джереми Эштон следил за его передвижениями, поражаясь тому, какое безотчётное раздражение вызывает в нём этот франтоватый молодчик.
– И всё же, мистер Крэббс, знаете, что меня больше всего интригует? – задумчиво произнёс Майкл до странности серьёзным тоном, какого от него никто не ожидал. – Зачем вы устроили весь этот балаган с поиском сокровищ и зашифрованными в картинах подсказками? Мы вроде бы не дети и в развлечениях подобного рода не нуждаемся. Довольно оригинальный способ выделить родственникам причитающуюся им часть наследства, вы не находите?
Высказав то, о чём про себя думали все присутствующие, Майкл повернулся к Крэббсу и с вызовом посмотрел ему в глаза. Разговоры между гостями смолкли, все замерли и насторожились. Хоггарт не снискал ничьей симпатии: к его жене большинство испытывало жалость, а самого молодого человека считали пустым и никчёмным. Тем не менее вопрос показался всем справедливым, и каждый в душе позавидовал смелости Майкла.
Уловив всеобщее одобрение, Матиас Крэббс рассвирепел. Он встал, отодвинув одним движением глубокое кресло, и распрямился во весь свой внушительный рост. Никому бы не пришло сейчас в голову назвать его стариком.
Обведя взглядом всех присутствующих, он подавил гнев и спокойно, с расстановкой, произнёс:
– Здесь, в Гриффин-холле, нет ничего, причитающегося вам, Майкл! Это относится и к остальным! – Голос Крэббса зазвенел от яростного возмущения. – Моя жизнь не окончена, чтобы вы могли подсчитывать наследство! Я ещё жив, слышите?! И собираюсь жить ещё…
Раздался приглушённый стук, и тётушка Розмари ахнула от ужаса. Дрожащей рукой она показала на Айрис, которая, уронив чашку с шоколадом и выкатив глаза, ладонью с хищно растопыренными пальцами царапала воздух вокруг себя и отчаянно пыталась встать на ноги. Из горла девушки вырывался прерывистый сиплый хрип, лицо исказилось от нестерпимой муки. Всё ещё безуспешно пытаясь встать, она несколько раз ударила в пол правой ногой, выгнула спину и начала сползать в кресле, безвольно свесив голову набок.
Несколько долгих секунд всё в оцепенении наблюдали безжизненное тело Айрис Белфорт. Ветер, ворвавшийся в мастерскую через разбитое окно, пробежал по колеблющимся язычкам свечного пламени, и тени за спиной Матиаса Крэббса исполнили диковинный танец.
Шаркая и еле передвигая ноги, будто шёл по колено в воде, он подошёл к распростёртому телу девушки и, склонившись над ним, приподнял темноволосую голову, бережно взяв её обеими ладонями. Заботливо, со щемящей нежностью уложил на мягкий подлокотник кресла. Выпрямился, на мгновение прикрыл глаза и объявил:
– Всё кончено. Она мертва.
Часть третья
Глава первая, в которой появляется инспектор Оливер
Повинуясь приказу инспектора Джастина Оливера, мастерскую с телом Айрис Белфорт заперли до его прибытия. Последним комнату покинул Матиас Крэббс, замерев на пороге и не находя в себе сил закрыть за собой двери.
