– Затрудняюсь что-то сказать, инспектор. Вы хотите знать, кого я подозреваю? Одновременно всех и, в общем-то, никого. Не могу поверить, что кто-то из них преступил не только закон, но и все людские и божьи заповеди. И в то же время я не питаю иллюзии ни на чей счёт. Себастьян? Он всегда был угрюмым и странным мальчиком. Теперь он превратился в стареющего мужчину, впереди у которого пустота. Моя сестра Розмари? Ещё в детстве она была крайне эгоистична и душевно черства. У нас всегда было мало общего, но я старался быть снисходительным к ней ради нашей матери. Грейс? Робкая тихоня, но что у такого человека на уме, предугадать всегда сложно. Её муж Майкл – прохвост, женившийся на ней в надежде, что, когда я сыграю в ящик, он сможет промотать её наследство на женщин и другие удовольствия. Близнецы? Филипп, пожалуй, внушает мне наибольшие опасения.
– Почему же именно Филипп? – Оливер внимательно посмотрел на Крэббса, ожидая аргументов.
Тот шумно выдохнул и на удивление легко для человека своего возраста поднялся из кресла. Отвернувшись от инспектора, он заложил руки за спину и сделал несколько шагов по направлению к книжным полкам.
– Однажды Филипп приехал в Гриффин-холл. Один, без сестры, с которой, я так понимаю, они неразлучны, хоть это явно и не на пользу им обоим. Я не ожидал его увидеть, ведь он не предупредил о своём визите. Ни письма, ни телеграммы. Это было несколько лет назад. Филипп был взволнован, но полностью отдавал себе отчёт в словах и действиях. Такая, знаете ли, смесь импульсивности и собранности. Идеальное состояние духа, чтобы атаковать, – признался он с невесёлым смешком. – Я спросил его, зачем он приехал, и он ответил: «Чтобы выяснить правду». Так вот мелодраматично и выразился, да, – Матиас Крэббс снова усмехнулся.
– Что он имел в виду? – инспектор удивлённо поднял брови, перелистывая исписанную страницу.
– Когда-то давно Изабелла, моя дочь и мать близнецов, попала в беду, – продолжил Крэббс. – Она потеряла последний разум в погоне за своим неверным мужем, превратилась в посмешище. Ей нужны были деньги, чтобы продолжать мотаться по свету за Джоном Адамсоном, ведь почти весь свой капитал она пустила на ветер. Осталась только малая часть, предназначавшаяся близнецам, которая была надёжно защищена условиями завещания моей покойной жены. Изабелла попросила у меня крупную сумму. Её положение было крайне сложным: она задолжала денег всем, кто оказался настолько глуп, чтобы внять её мольбам, к тому же кредиторы начали требовать уплаты по счётам. Она совершенно свихнулась, просто не хотела слышать голос разума.
– И вы не дали ей денег, – утвердительно произнёс инспектор.
– Ни единого пенни, – повернулся к нему Крэббс.
Глаза его покраснели, но на лице застыло упрямое и высокомерное выражение.
– Ко мне и после её позорной гибели являлись разные жулики с векселями и долговыми расписками. Но я не первый год на свете живу, инспектор. Однако Филипп каким-то образом раскопал эту историю и рассудил, что его мать решила свести счёты с жизнью из-за моего отказа потворствовать её губительной и постыдной страсти к преследованию мужа. Разговор у нас с ним состоялся крайне неприятный. Перед тем как покинуть Гриффин-холл, он всё так же мелодраматически выкрикнул, что кровь его матери на моих руках и когда-нибудь я отвечу за это. Какова наглость, а? И это после того, как я принял на себя все заботы о близнецах. Мальчик унаследовал от матери склонность к истерии, что для мужчины, я считаю, совершенно недопустимо. Эту дурь из него не смогли выбить даже лучшие педагоги Уиллмилла. Кстати, годы его пребывания в школе обошлись мне в довольно крупную сумму.
– И после этого разговора вы больше не встречались? Филипп Адамсон не искал с вами встречи?
– Нет. И, признаться честно, я не думал, что когда-нибудь увижу его вновь.
– Что же заставило вас пригласить его?
Матиас Крэббс испустил долгий вздох, снова усаживаясь в кресло напротив инспектора. Он с лукавой печалью посмотрел на него и усмехнулся:
– Знаете, инспектор Оливер, вы мне нравитесь. Чем-то даже напоминаете меня в молодости. Понимаете, – о, вы непременно это поймёте, когда придёт срок! – по мере того, чем больше лет остаётся позади, тем меньше времени хочется тратить на обиды и распри. Пригласив всех в Гриффин-холл, я выкинул белый флаг. Приготовив драгоценные дары, я предвкушал благодарность. На деньги от продажи каждого камня можно купить небольшой дом, – доверительно признался Крэббс. – Разве такой дар не стоит благодарности?
На его лице застыло оскорблённое выражение, и инспектор ощутил тревогу. Задетый за живое людской неблагодарностью, Матиас Крэббс тем не менее совершенно не принимал во внимание чувства других людей. Проявилась ли эта душевная глухота с возрастом, или отставной военный всегда был таким, Оливер не знал, но, насколько такой человек мог быть невыносим для окружающих, догадывался.
– Скажите, мистер Крэббс, могу я задать вам несколько вопросов о покойной мисс Белфорт? Сожалею, что вынужден тревожить вас, но это совершенно…
– Вы можете задавать любые вопросы, инспектор, не опасаясь ранить мои чувства, – твёрдо ответил Матиас Крэббс. – Я знаю, когда следует оплакивать потерю, а когда необходимо забыть о сантиментах.
Оливер кивнул и перелистнул несколько страниц блокнота. В тишине шуршание бумаги не смогло скрыть тонкий треск, донёсшийся из-за открытого окна. Инспектор резко вскинул голову и замер, но подозрительный звук больше не повторился.
– Среди вещей покойной мы обнаружили футляр для очков. Мисс Белфорт была близорука? Вы замечали, что она носит очки?
– Нет, никогда, – Матиас Крэббс удивлённо покачал головой. – Она уверенно работала и с материалами для моих мемуаров, и с редкими изданиями, которые я коллекционирую. Я бы не сказал, что она вела себя, как человек, которому требуются очки.
– А о родственниках вам что-нибудь известно? Вы собирались пригласить кого-нибудь из них на церемонию бракосочетания?
– У Айрис была дальняя родственница, что-то вроде двоюродной тётки по матери, но у них были напряжённые отношения. Та желала, чтобы племянница продолжала научную карьеру, а о браке и не помышляла. Довольно деспотично навязывать такие взгляды юной цветущей девушке, вы не находите? Айрис рассказывала, что тётка всегда её недолюбливала. Поэтому приглашать её в Гриффин-холл мы не собирались.
– Вынужден сообщить вам ещё одну неприятную новость, мистер Крэббс. Это касается полковника Блакетта из коттеджа «Вязы». Сегодня утром он был обнаружен в своём доме мёртвым. Свёл счёты с жизнью при помощи наградного оружия.
– Боже мой, – медленно произнёс Крэббс. Лицо его побледнело под загаром, кайма тонких губ стала синеватой. – Как это возможно? Мы виделись с ним во вторник, он собирался навестить сестру в Борнмуте.
– В последнее время вы не замечали, чтобы полковник Блакетт выглядел подавленным, чем-то озабоченным?
– С чего бы ему быть подавленным, инспектор? Блакетт, выйдя в отставку, вёл тихую размеренную жизнь, наслаждаясь покоем сельской местности. Он овдовел лет десять назад, но у него превосходная кухарка и добротный дом с приличным садом.
