– Я не знаю точно, как Айрис Белфорт и Майкл Хоггарт познакомились. Думаю, вы сможете узнать об этом у некоего Саймона Бейли, если он не сбежал из страны. Когда я виделась с ним, то он куда-то собрался с двумя огромными чемоданами и был очень напуган.
– Саймон Бейли, это тот, кто прислал конверт с чистым листом вместо письма?
– Да, только письмо на самом деле было. Дедушка выкрал его и подменил пустышкой. Не знаю точно, что именно в нём написал Бейли, но, скорее всего, хотел сообщить Майклу, что выходит из игры, потому что опасается за свою жизнь. В Гриффин-холл письмо попало по ошибке – помощник почтальона решил принести его сюда, поскольку знал о том, что адресат мёртв. На самом деле оно пришло в ящик до востребования, который Майкл заранее абонировал, приехав сюда. Думаю, на почте его вспомнят, ведь он был приметным молодым человеком.
Оливер что-то черкнул себе в блокнот, и Оливия приободрилась, видя, что он всерьёз воспринимает её слова.
– Так вот, я не знаю обстоятельств знакомства Айрис и Майкла, но уверена, что они оба как-то связаны с Бейли. Все трое промышляли шантажом, причём объектом служили именно отставные военные. Об этом говорит и предсмертная записка полковника Блакетта, который покончил с собой из-за боязни покрыть своё имя позором. Дедушка его хорошо знал, много лет назад они вместе занимались поставками продовольствия во время англо-бурского конфликта.
– А вам и про записку известно?! – Оливер весьма неучтиво присвистнул.
Киркби покраснел и понял, что служба его под началом инспектора окончена.
Оливия не дала себя сбить.
– Скорее всего, эта троица вознамерилась неплохо заработать, угрожая отставным военным, что обнародует преступные факты их биографии. Разумеется, это было бы полным крахом. Возможно, у подобных преступлений и есть срок давности, но репутация для такого человека, как дедушка, значила буквально всё. Грехи молодости, совершённые из алчности или вседозволенности, могли лишить его уважения и запятнать фамильную честь и воинскую славу. Хуже этого не могло быть ничего. Ведь он на самом деле был отважным воином, хотя и поддался искушению.
Оливер кивнул, соглашаясь с доводами мисс Адамсон. Себастьян Крэббс встал и, подойдя к столику с напитками, плеснул себе щедрую порцию виски. От инспектора не укрылось, что он осушил бокал одним глотком, будто заливая разгорающийся внутри огонь, но вернулся он всё с той же непроницаемой маской на лице.
– Я не понимаю, – жалобно протянула тётушка Розмари, – Матиас что, и в самом деле собирался жениться на этой католичке и переписать завещание в её пользу?
– Конечно же нет. Он пытался выиграть время и выйти на её сообщника. Бедную Айрис использовали дважды – и дедушка, и Майкл Хоггарт, который хотел сохранить инкогнито.
– Да, так он обычно и действовал, – подтвердил инспектор. – Мы нашли доказательства его участия в мошеннических сделках. Он всегда оставался в тени, используя сообщниц как прикрытие. Одна из девушек уже согласилась дать показания. Возможно, через неё мы сможем выйти на Саймона Бейли.
– От Айрис дедушка задумал избавиться сразу же, как только она появилась в Гриффин-холле и раскрыла свои карты. Хитростью он смог убедить её, что замужество и новые условия завещания обеспечат её на всю жизнь, лишив необходимости прибегать к шантажу. Девушка поверила ему и решила, что судьба наконец-то ей улыбнулась. И дедушка приступил к осуществлению своего плана. Ему необходимо было наполнить дом людьми, которые крайне болезненно восприняли бы его женитьбу и изменение завещания. В качестве приманки он использовал алмазы, зная, что у всех его родственников финансовое положение оставляет желать лучшего. Воссоединение семьи Крэббс было необходимо только для одной цели – собрать всех под крышей Гриффин-холла.
– И Вивиан – единственная, кто не получил приглашения, – задумчиво сказал Филипп.
– Да, потому что её дедушка искренне любил и впутывать в свой чудовищный план не собирался, – кивнула Оливия. – Думаю, её внезапный визит ошеломил его и чуть не спутал все карты. Но колоссальная подготовка была уже проведена, отступать было поздно. Ему оставалось только дождаться всех, спровоцировать на конфликт и отравить Айрис.
– А как вы объясните, мисс Адамсон, что цианид был только в чашке самого Матиаса Крэббса? – вкрадчиво поинтересовался Оливер.
– О, вот тут от изобретательности дедушки просто мороз идёт по коже. Это был очень чётко продуманный план. И я, ослеплённая внешними событиями, долгое время не замечала очевидных фактов. Я так долго ломала голову, кто же мог подсыпать яд в чашку Матиаса. Чертила схемы, просчитывала все варианты, – Оливия беспомощно потёрла виски, голова у неё болела всё сильнее.
– Схемы, смею думать, мисс Адамсон, больше запутывали вас, чем помогали, – мстительно заметил инспектор.
– Ничуть, – возразила Оливия упрямо. – Однако для того, чтобы понять, как яд оказался в чашке Матиаса, они были не нужны. Дедушка не полагался на случайности. Замыслив убийство, он всё продумал и предусмотрел. Как вы помните, отравлению Айрис предшествовали два события – ветром выбило стекло в мастерской, а потом, испугавшись резкого звука, девушка выронила чашку с шоколадом. Матиасу нужен был повод, чтобы передать Айрис свою чашку, в которой яд уже был. Он сам его туда бросил, ведь никто никогда не смотрит на то, что человек делает со своей чашкой. Этот момент был рассчитан просто филигранно – все были увлечены поисками тайного шифра в своих картинах, и никто ничего не заметил.
– Как же он заставил девушку расплескать шоколад? Кто-нибудь обязательно бы увидел, если бы он толкнул её или проделал бы что-нибудь в этом роде, – Оливер уже не был так скептически настроен и смотрел на мисс Адамсон с серьёзным интересом.
– Он не толкал её, тут вы правы. Ничего подобного, – кивнула Оливия. – Он использовал хитроумную систему, подготовленную заранее. Когда я беседовала с миссис Уоттс, то отмахнулась от её сетований на проделки мелкого народца. Она жаловалась, что в Гриффин-холле стали пропадать мелочи, в мастерской что ни день, то бьются стёкла, а в скатертях появляются дырочки. Одну из этих скатертей, которые после таинственным образом исчезли, я видела сама. Почти по центру в ней было проколото отверстие, в которое разве что леска могла пройти. Но и тогда я не сразу заподозрила дедушку, хотя исчезновение испорченных скатертей и показалось мне странным. В этом чувствовался умысел, и эта мелочь долго не выходила у меня из головы.
– А когда же вы заподозрили его? Что я пропустил? – инспектор наклонился к ней, отбросив всякие насмешки.
– Когда я подслушала вашу с ним беседу, – нисколько не покраснев, ответила Оливия.
– Так мне не показалось, что ветка дерева за окном упала не просто так! – довольно заметил Оливер.
–Ну, знаете, там не так уж просто было удержать равновесие, – заявила Оливия слегка обиженно. – Так вот, меня удивило, что дедушка отрицал тот факт, что Айрис носила очки. Хотя горничная Дорис утверждала, что Айрис частенько их надевала во время чтения. Думаю, он отлично знал о том, что девушка плохо видит вблизи и специально выкрал их, чтобы она не заподозрила подвоха и не заметила тонкую шелковую леску, привязанную к её чашке и пропущенную через дырочку в скатерти. Стол, за которым они с ней сидели, стоял в отдалении, и всё, что ему оставалось сделать после того, как разобьётся окно, это воспользоваться общим замешательством и дёрнуть за неё, а потом успокоить Айрис и отдать ей свою чашку. За время, что девушка провела в Гриффин-холле, он хорошо её узнал и был уверен, что она не откажется от лакомства. Так и вышло. Айрис была сиротой и росла в пансионе со строгими порядками, поэтому в простых бытовых вещах она была до ужаса непритязательна и послушна. Но кража очков была совершенно напрасной, ведь даже человек с острым зрением не заметил бы тонкую шелковую леску на белоснежной скатерти. Матиас перестраховался, и этим выдал себя.
