Пайн присела на корточки и внимательно оглядела мертвую женщину. Ее глаза были раскрыты и казались выпученными. Вокруг шеи она увидела синяки и отметины.
– Смерть от сжатия дыхательного горла, – сказала Пайн, и Уоллис кивнул. – Удушение.
Коронер наклонился над телом с другой стороны и начал осмотр. Он направил луч фонарика на глаза жертвы, горло, осторожно ощупал основание шеи.
– Я согласен, – сказал коронер. – Подъязычная кость сломана.
– Петехиальное
[8] кровоизлияние, – добавил Уоллис, указав на глаза жертвы.
Коронер кивнул.
– Удушение оказывает давление на кровеносные сосуды, отвечающие за глаза, и они лопаются. – Он посмотрел на глаза более внимательно, снова направив на них луч фонарика. – Зрачки сузились, глазная жидкость высохла, радужная оболочка изменилась. После смерти прошло значительное время.
Пайн коснулась одной из конечностей.
– И тело полностью окоченело, – добавила она. – Но как давно, я оценить не могу.
– Давайте посмотрим, не смогу ли я кое-что уточнить. – Коронер, сделал небольшой надрез в брюшной полости и ввел в него пробник, чтобы измерить температуру печени. – С учетом температуры окружающей среды и влажности воздуха, размеров и возраста погибшей, а также одежды, я бы сказал, что она мертва двенадцать часов. И это совпадает с уровнем окоченения и состоянием глаз. Конечно, мы получим более точный результат, когда сделаем вскрытие.
– Документы? – спросил Уоллис у одного из техников.
– Мы ничего не нашли, – ответил тот.
– Но у нее есть кольцо на помолвку и обручальное, – заметила Блюм, указывая на левую руку женщины. – И, судя по величине камня и работе, очень дорогое. Если, конечно, камень настоящий.
– Обратите внимание на положение тела, – сказала Пайн.
Уоллис кивнул.
– Да, – согласился он, – ее тщательно уложили. Руки на животе, словно она в…
– …гробу, – закончила за него Блюм.
Уоллис бросил на нее странный взгляд.
– Совершенно верно, – сказал он.
Коронер отошел в сторону, чтобы сделать записи в блокноте, а Пайн занялась пальцами жертвы.
– Я ничего не вижу под ногтями, ни крови, ни тканей, ни волос, – сказала она, затем приподняла рукава пиджака и свитера. – Ничего.
– Значит, следов борьбы с убийцей нет, – отметил Уоллис.
– Стемнело лишь за полчаса до того, как я здесь оказалась, – сказала Пайн и посмотрела между домами в сторону линии деревьев.
– Тело не могло пролежать здесь несколько часов, – заметил Уоллис.
– Я сомневаюсь, что оно долго здесь находилось до того, как его заметила пожилая женщина, – сказала Пайн. – К тому же на теле было бы гораздо больше насекомых.
– Таким образом, имеется небольшой промежуток времени, который нас особенно интересует, – подытожил Уоллис.
– Если появятся подозреваемые, мы сможем проверить их алиби, – сказала Пайн. – И не только на время убийства, но и на тот момент, когда тело сюда принесли.
– В город каждый год приезжает огромное количество туристов, – сказал Уоллис, – чтобы посмотреть на тюрьму и артефакты Гражданской войны. Даже мы с женой. Один из наших предков здесь погиб.
– Союз или Конфедерация? – спросила Пайн.
– Союз. Я сам из Нью-Йорка. Пошел в армию, проходил подготовку в Форт-Беннинге. Погода там заметно лучше. После отставки стал работать в полиции.
– Ну, я не уверена, что убийца приезжий.
Уоллис рассеянно кивнул.
– Итак, удушение, тело расположено специальным образом, возможно, кто-то местный, неплохо знакомый с городом.
– Когда здесь произошло последнее необычное убийство? – спросила Пайн.
Уоллис закрыл блокнот, убрал его, обогнул экран, приподнял ленту и отошел от тела. Пайн и Блюм последовали за ним. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил.
– Не хотел загрязнять место преступления, – пояснил он, затягиваясь. – У нас было похищение около тридцати лет назад, но ни одного убийства, во всяком случае, о котором известно официально. – Он бросил на Пайн внимательный взгляд.
Она понимающе на него посмотрела.
– Я думаю, вы узнали мою фамилию, когда я представилась, вы изучали мои документы дольше, чем обычно, – сказала она.
– Я начал работать в Бюро, как только уволился из армии. Я не имел отношения к расследованию похищения вашей сестры, но читал о нем – ведь оно так и осталось нераскрытым. Впрочем, имелась еще одна причина.
– Дэниел Джеймс Тор действовал в то время на этой территории? – спросила Пайн.
Уоллис кивнул и выпустил из ноздрей две одинаковые струи дыма.
– Среди прочего. – Он посмотрел на сигарету. – Пытался бросить, наверное, сотню раз. Может быть, стоит перейти на электронные, пока не получил сердечный приступ или удар.
– В электронных сигаретах также содержится никотин, – заметила Блюм. – И мой собственный опыт показывает, что так только труднее. А это нелегко само по себе, – добавила она с сочувствием.
– Значит, больше никаких убийств здесь не было, – вмешалась Пайн. – За все тридцать лет?
– Были, конечно. – Уоллис пожал плечами. – Но вы спрашивали о чем-то необычном. Здесь, как правило, один парень стреляет в другого, бьет дубиной или наносит удар ножом. Из-за наркотиков, наличных или девушки. У нас не было уложенных в определенную позу жертв в свадебной фате, по крайней мере, насколько мне известно. Убийцы во всех прошлых случаях вели себя традиционным образом. Только не так, как здесь. – Он бросил и затоптал каблуком окурок. – Никаких следов, отпечатков и свидетелей, если не считать пожилой женщины.
– Что теперь?
– Коронер отдаст свой отчет в офис судмедэкспертов. Они проведут вскрытие. Учитывая обстоятельства, тут не может быть никаких сомнений.
– И где будут проводить вскрытие?
– Тело отвезут в региональную лабораторию патологической анатомии в Мейконе.
– Дайте мне знать, когда будут делать вскрытие. Я бы хотела присутствовать.
Он бросил на нее задумчивый взгляд, потом посмотрел на сновавшую взад и вперед команду техников.
– Похоже, им не удалось найти ничего полезного.
– Я полагаю, преступник соблюдал осторожность и знал, что следует делать, а чего избегать, – сказала Пайн.
– В смысле?
– Это не первое его родео.
– Вы правда здесь только проездом? – спросил Уоллис, вновь наградив ее пристальным взглядом.
– Может быть, мы поговорим об этом позднее.
