– Проблема в том, что наш убийца мог быть туристом, который уже уехал из города, – со вздохом заметила Блюм.
– Ну, тут мы ничего сделать не могли, – ответила Пайн. – Нельзя же закрыть город. И я не думаю, что здесь много камер наблюдения.
– Я сомневаюсь, что они есть в местах, которые интересуют полицию, – в противном случае они или Уоллис упомянули бы об этом.
Пайн отправила Уоллису по электронной почте фотографии мужчин, которые отсутствовали в ресторане.
– Посмотрим, какие выводы он сможет сделать, – сказала она.
– Наши следующие шаги?
Загудел телефон Пайн. Это был Уоллис, который сообщил, что получил фотографии, кроме того, он кое-что добавил. Пайн выслушала его и закончила разговор.
– Он нашел последний известный адрес Ханны Ребане. Уоллис едет сюда, чтобы забрать нас с собой.
* * *
– Территория Форт-Беннинга, – сообщил Уоллис, когда вез Пайн и Блюм в своей пыльной ржавой «Краун Виктории». Внутри валялись упаковки из кафе быстрого питания, мятые банки содовой, пластиковые кофейные чашки, пахло старым картофелем фри и сигаретным дымом.
– Колумбус, штат Джорджия, – сказала Пайн. – На границе с Алабамой.
– Верно. Вы там бывали?
– Однажды, когда проводила совместное расследование с УУР
[24].
– Я и сам работал с УУР. Кто был вашим напарником?
– Специальный агент Джон Пуллер.
– Пуллер? Кажется, его отец был героем войны или еще чего-то?
– Он и сейчас жив. Как и Джон. Хороший парень. Научил меня многим вещам, имеющим отношение к армии. Это совершенно другой мир.
– Проклятье, уж мне-то не знать, ведь я проходил ускоренную службу в армии.
– Что вам удалось накопать на Ханну Ребане? – спросила Блюм.
– Она снимала квартиру вместе с другой женщиной, – ответил Уоллис.
– А ее соседка также из Восточной Европы? – спросила Блюм.
– Нет, ее зовут Бет Клеммонс. И это ее настоящее имя, а не профессиональный псевдоним, – сказал Уоллис.
– Профессиональный? – уточнила Пайн.
– Она актриса, снимается в порнографических фильмах. Там она зовется Рейвен Маккой.
– А Ребане также снималась в порнографических фильмах? – спросила Пайн. – Это могло бы объяснить данные вскрытия.
– Именно на этот вопрос нам и предстоит получить ответ.
Многоквартирный комплекс, который их интересовал, располагался возле реки Чаттахучи, служившей границей между Джорджией и соседним штатом Алабама.
Пайн посмотрела на высокое фешенебельное здание, когда они вышли из машины.
– Гораздо лучше, чем я могла представить, – сказала она.
– Похоже, ее работа хорошо оплачивалась, – заметила Блюм.
– Я позвонил Клеммонс, она нас ждет, – сказал Уоллис.
Их проверил консьерж здания. Пайн оглядела отделанный плюшем вестибюль и подумала, что здесь гораздо лучше, чем в доме, где жила она в Аризоне.
Они поднялись в лифте на шестой этаж, где Уоллис постучал в дверь № 611. Им тут же открыла миниатюрная пышногрудая женщина, крашеная блондинка с покрасневшими глазами. Она была одета в топ с бретелькой через шею и черные лосины, ноги оставались босыми. В одной руке она держала стопку салфеток.
Бет Клеммонс выглядела опустошенной.
Она отступила назад, позволяя им войти после того, как Уоллис и Пайн показали свои значки.
Клеммонс провела их в залитую солнцем комнату с красивым сельским видом на реку Чаттахучи. Пайн отметила, что обставлял комнату профессионал, а мебель и картины подобраны удачно и с воображением. Она сама вела спартанское существование, но за годы расследований ей доводилось бывать в домах людей, обладающих широкими финансовыми возможностями, и знала разницу между хорошим вкусом и выбрасыванием денег на ветер.
Когда они сели за большой кофейный стол из дерева и металла, Клеммонс вытерла глаза и посмотрела на них.
– Вы уверены, что это Ханна? – хрипло спросила она.
Уоллис достал фотографию.
– Отпечатки пальцев соответствуют, – ответил он. – Но мы можем показать вам это.
– Она?.. – с испугом спросила Клеммонс, глаза которой широко раскрылись.
– Да. Но здесь кажется, будто она спит.
Он передал фотографию Клеммонс, та секунду смотрела на нее, потом кивнула и вернула снимок.
– Да, это она. Ханна.
Казалось, она борется с тошнотой.
– Я сожалею, – сказал Уоллис. – Никто не должен так умирать.
Клеммонс сделала три глубоких вдоха и успокоилась.
– Вы сказали, что ее задушили, а потом оставили тело на улице… в каком городе? – спросила она.
– В Андерсонвилле, штат Джорджия.
– Вы или она когда-нибудь там бывали? – вмешалась Пайн.
Клеммонс покачала головой.
– Я о нем никогда даже не слышала, – ответила она. – И не думаю, что Ханна бывала там прежде, но полной уверенности у меня нет.
– А как именно вы познакомились? – спросил Уоллис, держа наготове блокнот и ручку.
– Не стану ходить вокруг да около, – ответила Клеммонс. – Мы познакомились, когда работали… в эскорте. – Она бросила нервный взгляд на Уоллиса.
Тот его перехватил.
– Я расследую убийство, миз Клеммонс, – быстро сказал он. – Все остальное меня не интересует. И не собираюсь ничего рассказывать людям, которые могут иметь отношение к… эскорту.
Она кивнула.
– На самом деле мы перестали заниматься эскортом, – продолжала Клеммонс. – Мы были актрисами. Первой начала сниматься я, потом ко мне присоединилась Ханна. У нее была удивительно экзотическая внешность, структура костей лица, за которую я бы умерла. Таких, как я, пруд пруди, но Ханна – совсем другое дело. И она быстро продвигалась наверх.
– Речь идет о фильмах для взрослых? – спросила Блюм.
– Да, – ответила Клеммонс, дерзко посмотрев ей в глаза.
– Снимать порнографические фильмы в штате Джорджия запрещено, – заметил Уоллис, – а здесь?
– Верховный суд, – вмешалась Пайн, – этого не запрещает, если всем участникам более восемнадцати лет. Ты ставишь камеру, платишь всем приличные деньги, и то, что ты снимаешь, становится искусством, а не проституцией. Но я плохо знаю законы штата Джорджия.
– Это не имеет значения, потому что мы не снимаем фильмы в Джорджии, – сказала Клеммонс. – Каждые два месяца мы летаем в Южную Флориду, съемки продолжаются две недели, потом мы возвращаемся.
