Опросы в рамках этого исследования проводились более двух лет. Всего были опрошены 9500 человек. Их спрашивали о том, отмечали ли они у себя продолжительные периоды плохого настроения, посещали ли их мысли о самоубийстве, предпринимали ли какие-либо действия в этом направлении, теряли ли интерес к какой-то деятельности, которая обычно доставляет радость и удовольствие, чувствовали ли потерю мотивации в течение долгого времени, теряли ли аппетит, случались ли депрессивные состояния, при которых обычно прописываются препараты на основе лития или аналогичные лекарства.
Как отмечал доктор Селигман, получившая широкое распространение эпидемия депрессивных состояний на протяжении последних пятидесяти лет идет рука об руку с утратой психологических и духовных жизненных ориентиров. Влияние семьи исчезло в культуре, в которой все меньшее значение играет вера в Бога.
Обанкротились источники, дававшие утешение и важные советы, к которым человек, особенно молодой, мог обращаться в случае личностных проблем и неудач. Для такого человека только он сам (или она сама) стал «последней апелляционной инстанцией», а эта инстанция – как отмечает Селигман – является весьма сомнительным судьей. Мы уже упоминали о росте числа самоубийств среди молодежи в 1970-х годах, а эти исследования помещают эти мрачные цифры в соответствующий контекст.
Для проверки научности своих подходов и исключения возможной предвзятости Селигман и его коллеги изучили также две примитивные культуры. Одной из них была община амишей в округе Ланкастер, Пенсильвания, в которой не было никаких автомобилей и вообще сохранялись – как на острове посреди океана – обычаи, традиции и образ жизни общины начала девятнадцатого века, не подверженной никакому влиянию того, что мы называем современным американским обществом. Второй – племя калули в Новой Гвинее. В ходе этих исследований обнаружилось, что в этих обществах человек, испытывающий личные проблемы или перенесший личную потерю, проходит по ступеням хорошо отлаженной социальной структуры, в основе которой лежат мифы и ритуалы. Подобные человеческие проблемы получили в мифах хорошее отражение, поэтому индивидуум имеет возможность «собрать себя в кучку» без серьезных внутренних потерь.
Однако в нашей культуре человек, который приходит в себя после неудач, не имеет возможности обратиться ни к кому и ни к чему – за исключением такой малюсенькой и ненадежной фигуры, как он сам. И это, опять же, является еще одной причиной быстрого роста популярности и распространенности такой профессии, как психоаналитик, хотя она и не может рассматриваться в качестве достаточного ответа на эпидемию депрессии. У американцев по большому счету очень мало социальных ориентиров, как мы говорили в предыдущих главах: нет своих ритуалов, нет тех мифов, которые могли бы дать им утешение в то время, когда они в нем нуждаются
[107].
Простое увеличение индивидуальной покупательной способности, «серьезное снижение уровня влияния семьи и религии, приверженности своей нации ослабило смягчающий эффект веры в ситуации депрессии».
Мартин Селигман и его коллеги предлагают возможные решения. Одна «пугающая возможность состоит в том, что мы безрассудно отречемся от сладкой свободы, которую приносит индивидуализм, отказавшись от личного контроля и заботы о себе, чтобы избавиться от депрессии и обрести смысл. Двадцатый век полон катастрофических примеров обществ, которые сделали именно это, чтобы избавиться от своих бед. Сегодняшние устремления к фундаменталистским религиозным течениям как в Америке, так и во всем мире кажутся соблазном прибегнуть именно к таким решениям». Частый уход людей в секты, который стал особенно заметен в районах западного побережья, является другим примером этого.
Но Селигман предлагает и «более обнадеживающее решение: сбалансировать индивидуализм с его чреватыми всякими опасностями свободами с приверженностью общему благу, что должно способствовать уменьшению депрессивных настроений, одновременно придавая бо́льшую осмысленность жизням людей».
Мы обращаем особое внимание на то, что одним из симптомов того общего состояния, которое описывает Селигман, является отсутствие у нас жизнеспособных мифов и ритуалов. Крайне важно, чтобы мы заново открыли для себя мифы, которые помогли бы нам обрести психологическую структуру, необходимую для противодействия этой широко распространившейся депрессии. В противном случае мы так никогда и не сможем поставить под контроль наркоманию, последствия которой поистине катастрофичны.
Нарциссизм, наркотики и деньги
Билл Мойерс отправился в тот район большого Нью-Йорка, где каждый может в любой момент и без труда купить у неких слоняющихся на перекрестках парней любые наркотики, в особенности крэк или кокаин. Вокруг не было никакой полиции. Ему сказали, что после того как несколькими месяцами ранее один коп был тут застрелен, в течение нескольких дней квартал был наводнен полицейскими, но затем они исчезли. Эти парни сами сказали Мойерсу, что они стали торговать кокаином и крэком, когда им было где-то около двенадцати лет. Когда в их рядах появляется «брешь», всегда находится кто-то, кто «стоит в очереди», чтобы занять место пропавшего наркодилера. В этом районе это единственное возможное занятие, «работа». В небольшой группе, собравшейся вокруг Мойерса, было несколько учащихся колледжа. Позднее, когда он прямо спросил этих парней, зачем они торгуют наркотиками, то получил очень простой ответ: «Деньги, деньги, деньги».
Они уже давно знали, что это главная цель значительной части нашего общества. По телевизору они видели биржевого спекулянта Айвена Боски (Ivan Boesky), который потом оказался в тюрьме за мошенничество со многими миллионами. Они также могли взять себе на заметку, что те, кто поимел миллионы долларов, восхваляются, а их портреты оказываются на первых страницах газет. Эти подростки были в курсе того, что молодые люди получают степень МВА и зарабатывают свой миллион долларов еще до того, как им стукнет тридцать. И кажется, что этих подростков совершенно не заботит то, каким образом эти миллионы зарабатываются. Мойерс попытался понять, есть ли у них кто-то, на кого они бы стремились равняться, кому подражать. Отрицая наличие у себя таких «ролевых моделей», парни тем не менее упоминали Уотергейтский скандал, Боски, Норта и других подобных персонажей этой страны. Эти подростки были прекрасно осведомлены о том, что джекпот в лотерее штата Пенсильвания вырос до 115 миллионов долларов, что в половине штатов США проводятся такие лотереи и что число таких штатов растет.
По какой-то случайности сразу после того, как репортаж Мойерса был опубликован, по телевидению прошел новостной сюжет о том, как экс-президент Рональд Рейган с супругой приземлились в японском аэропорту. При этом было объявлено, что на следующий день Рейган должен будет получить два миллиона долларов за два двадцатиминутных выступления. Кто после этого будет сомневаться в правоте этих молодых людей, когда все постоянно повторяют: «Деньги, деньги, деньги», делая это главной целью своей жизни
[108].
