В этих простых наблюдениях явно просматриваются сцены, в которых действует драматический персонаж принцессы Шиповничка: сладкий сон главной героини, присутствует мужчина (я сам), хотя она вроде бы хочет, чтобы я там тоже спал, а не пробуждал ее ото сна. Мои похвалы в ее адрес производили эффект, подкрепляющий ее биологическую сторону. Особо важный характер носило то, что пассивность может иметь также позитивный характер – она может выступать как способ трансформации.
У Сильвии было очень сильное чувство того, что мужчины куда-то ее «транспортируют», при этом она как бы возносится вверх и испытывает какие-то сексуальные переживания. Она использовала слово «транспортируют» в смысле «несут», «переносят» и даже «уносят прочь». Кто-то может быть «транспортирован» любовью, сексом и экстазом. Мы также «транспортируемся» поездами, поэтому Сильвия испытывала то же самое приятное чувство сексуального возбуждения в поездах, что и ощущала, будучи маленькой девочкой, когда отец подбрасывал ее в воздух и нес куда-то. Когда я спросил, что она чувствует, когда у нее случаются подобные переживания, она весьма резко ответила: «Я не желаю говорить об этом или как-то это разбирать – я боюсь утратить эти чувства». На протяжении этого периода терапии она часто бывала очень колючей; я часто ощущал «шипы» там, где не было никакой розы.
Прервемся на некоторое время, чтобы обратиться непосредственно к сказке «Шиповничек», а позднее вернемся к Сильвии, чтобы понять динамику, лежащую в основе этой сказки.
Начало сказки звучит так:
Много лет тому назад жили король с королевой, и каждый день они говорили:
– Ах, если б родился у нас ребенок!
Но детей у них все не было и не было.
Вот случилось однажды, что королева сидела в купальне, и вылезла из воды лягушка, и говорит ей:
– Твое желание исполнится: не пройдет и года, как родишь ты на свет дочь
[161].
И что лягушка сказала, то и случилось: родила королева девочку, и была она такая прекрасная, что король не знал, что и придумать ему на радостях, и устроил большой пир. Созвал он на этот пир не только своих родных, друзей и знакомых, но и ведуний, чтобы были те к его ребенку милостивы и благосклонны. А было их в его королевстве счетом тринадцать; но так как золотых тарелок было всего лишь двенадцать, то одну из них не пригласили.
Праздник отпраздновали с великой пышностью, и под конец ведуньи одарили ребенка чудесными дарами: одна – добродетелью, другая – красотой, третья – богатством и всем, что только можно пожелать на свете.
Когда одиннадцать произнесли уже свои предсказания, вдруг явилась на пир тринадцатая. Ей хотелось отомстить за то, что ее не пригласили. И вот ни с кем не здороваясь и ни на кого не глядя, она воскликнула громким голосом:
– Королевна на пятнадцатом году должна уколоться о веретено и от этого помереть!
И, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла из зала. Все были испуганы, но выступила тогда двенадцатая ведунья, она еще не сказала своего пожелания; а так как отменить злое заклятье она была не в силах, а могла только его смягчить, то она сказала:
– Но то будет не смерть, а только вековой глубокий сон, в который впадет королевна.
Мы сразу же узнаём ту сказку, которую уже давным-давно слышали. Многие читатели знакомы со стандартными ее интерпретациями с биологической и психоаналитической точки зрения, а именно: что в ней отражено начало менструаций, что символично показано через укол пальца принцессы шипом, после чего наступает латентный период, а затем девушка «просыпается» от поцелуя мужчины в осознании своей женской сексуальности и в сексуальном возбуждении. В этой биологической интерпретации есть свой смысл, хотя она и грешит чрезмерным упрощением; во всяком случае с точки зрения биологии она может быть принята.
Однако мы здесь заинтересованы в рассмотрении этой сказки как мифа, то есть в более широкой перспективе – понять не только развитие девочки-ребенка как биологического организма, но и то, как она становится человеческим существом. Это история того, как существо – принцесса Шиповничек – проходит процесс становления. Это сказка о девушке, попавшей в ловушку своей пассивности, но стоящей перед необходимостью своих активных и ответственных действий ради собственной жизни. Нас интересует, как решается проблема утверждения ее свободы и ответственности.
История начинается с желания. В некотором смысле каждая сказка, каждый миф, каждое появление какого-то нового элемента в процессе чьего-то развития начинается с желания, стремления к чему-то новому, с жажды удовлетворения. В данном случае это желание – зачатие. Мы вынашиваем множество всякого разного: мысли, планы, произведения искусства, детей.
Рождение предсказывается архаическим персонажем – лягушкой. Она появляется во множестве сказок братьев Гримм и во всяческих мифологиях, так как лягушка – это создание, которое одной ногой находится в той среде, из которой мы все так или иначе вышли, – в воде, а другой – на твердой земле. Она символизирует архаический элемент своими холодными и примитивными качествами, а также своими огромными глазами, тоже весьма примитивными, но которые обладают способностью очень пристально во что-то вглядываться. Лягушка тут указывает на ту точку эволюции, когда прародители рода человеческого выбрались из грязи болот на сушу, но сохранили свою способность жить и в воде
[162]. Имеют место интерпретации образа лягушки как символа полового акта, из чего делается вывод, что королева в купальне встретила какого-то другого мужчину и наставила рога королю. Это, безусловно, очень вероятно, так как в сказках братьев Гримм лягушки часто играют некую сексуальную роль.
Затем возникают ведуньи – очень примечательные фигуры. Мы можем увидеть в них те женские образы, с которыми эта растущая девочка должна будет себя идентифицировать. Развивающемуся ребенку поможет обрести добродетели и способности идентификация себя с матерью, с тетушками, со своими школьными учителями и – как это будет ясно из дальнейшего содержания этого мифа – с бабушкой. Эти, а также другие женщины – будем надеяться, что в реальной жизни все они окажутся достаточно мудрыми – будут присутствовать, выражая собой соответствующие добродетели и способности, что будет оказывать воспитательное влияние на девочку. Имеющая место идентификация себя – это нормальный и здоровый процесс в общих рамках развития.
Однако в связи с этим необходимо сделать две оговорки. Одна о том, что такие самоидентификации должны быть осознанными в максимально возможной степени. Это значит, что отождествляющий себя с кем-то или с чем-то человек должен знать, что из себя представляют эти кто-то или что-то. Идентификации будут осуществляться всегда, но степень нашей автономности и перспективы будущего роста окажутся под защитой, потому что они делаются не вслепую, являются не навязанными, а полностью осознанными наряду с их бессознательными компонентами.
