ГЛАВА 9
Trille du diable
Trille du diable — «Дьявольские трели», название знаменитой скрипичной сонаты Джузеппе Тартини, итальянского композитора 17-го века
— И зачем нам демон? — глядя, как некромант выводит цепочки рун, оставляющие в пыльном воздухе библиотеки тонкую вязь сияющих линий, произнесла Ева.
— Народ ждёт спасительницу с огненным мечом. Боюсь, водяной смычок может их… разочаровать. — Герберт сосредоточенно расчерчивал воздух кончиками пальцев; линии оседали на каменный пол подле алтаря, образовывая гексаграмму в круге, слегка мерцающую золотом. — Ты — символ грядущего восстания. Чтобы люди поверили в тебя и пошли за тобой, нужен огненный меч. Волшебный — потому что времени обучать тебя владению оружием нет.
— И как нам в этом поможет демон?
— Волшебные мечи ковали гномы. Предки лепреконов, живущих в Риджии. Они обитали в горах между Риджией и Керфи, но давно покинули наш мир. Ушли в Потусторонье. Клинков их работы осталось немного, и владельцы хранят их, как зеницу ока. Пропажу любого мгновенно обнаружат. И, конечно, узнают оружие, если увидят его у тебя в руках. — Герберт на миг сверился с книгой, лежавшей на алтаре. — Я спрошу у демона, где находится проход в Потусторонье и как связаться с гномами.
— А больше спросить не у кого?
— Увы. Местоположение прохода невозможно нанести на карту. О нём невозможно рассказать никому из тех, кто не знает о нём. Древние охранные чары. Все источники сходятся в одном — спрашивайте у демонов из Межгранья.
Ева качнула головой.
— Лепреконы произошло от гномов? — недоверчиво спросила она пару секунд спустя.
— А ещё гоблины. Жили на другом континенте, вымерли лет пятьсот назад. Пакостные были твари. И пикси, но они ушли из Тофрахейма вместе с гномами.
— И почему они ушли?
— Не смогли приспособиться к изменяющемуся миру. Не пожелали соседствовать с людьми, захватившими господство над ним. — Опустив руку, Герберт критично оглядел результат, светившийся на полу изящным фигурным переплетением. — Насколько я слышал, в вашем мире случилась похожая история. С фейри.
— Фейри? Но их же не существует!
— Кажется, в существование некромантов у вас тоже не верят.
Ева не нашлась, что ответить.
— И всё-таки, — произнесла она, пока Герберт, взяв в руки магический талмуд, тщательно сверял рисунок на странице с тем, что мерцал у его ног. — Чем тебя не устраивает твоя тётушка на престоле?
Тот не откликнулся.
— Эльен говорил, страна при ней процветает, — продолжила девушка. — И я прогулялась по вашему городу. Я думала, обычно тираны устраивают показательные казни на улицах и всё такое. Но у вас всё выглядит вполне цивилизованно.
— Комендантский час для тебя тоже является нормальным признаком цивилизации? — не отрывая взгляда от гексаграммы, уточнил некромант.
— А кроме комендантского часа?
— Кумовство. Высокомерие. Жестокость. — Наконец удовлетворившись результатом, Герберт бросил книгу на алтарь. — Она возвращает аристократам утраченные привилегии, но упразднила Большой Совет, куда входили представители всех сословий. Она ввела законы, позволяющие безжалостно расправляться с преступниками, но закрывает глаза на воровство и взяточничество своих ставленников. До тех пор, пока они не переходят границу, конечно. До тех пор, пока не пробуют её обмануть.
— Там, откуда я пришла — встретив чиновника, который не ворует и не берёт взяток, ты сильно удивляешься, — заметила Ева.
— Когда народ собрался на площади перед дворцом, требуя арестовать проворовавшегося министра, в темницы бросили их самих.
— У нас на митингах заодно арестовывали тех, кто просто шёл мимо и спрашивал, что происходит.
— Айрес заточила и сослала на рудники тысячи людей, недовольных её правлением. А те, кого подозревают в заговоре против короны, и вовсе исчезают среди ночи в неизвестном направлении.
— А, вот это её большая ошибка, — умудрённо высказалась Ева. — В моём мире тоже много недовольных. И они не молчат, но правительству глубоко на это наплевать. Когда кто-то пытается обличить их в отмывании денег и прочих шалостях, они просто смеются врагам в лицо. И ничего, живём.
Герберт воззрился на неё; взгляд этот был таким пристальным и долгим, что на миг Еве сделалось не по себе.
— А я-то считал, что в Керфи дела плохи, — сказал он наконец. — И тебе нравилось там жить?
Ева пожала плечами.
— Ну, не сказать, что я была от всего этого в восторге. Но меня это не особо касалось, а сделать я всё равно ничего не могла.
Некромант долго молчал.
— Вот такие, как ты, в основном и населяют тот счастливый благополучный город, по которому ты прогулялась, — произнёс он устало, прежде чем отвернуться. — И из-за таких, как ты, я теперь и вызываю тварь из Межгранья. Потому что кто, если не я?
Ева внимательно следила, как Герберт берёт в левую руку нож, взрезая себе ладонь правой.
— Это из-за твоих родителей, верно? — негромко спросила она. — Из-за того, что королева убила их? Ты не можешь её простить?
Герберт выдохнул: сквозь зубы, коротко и шумно. Явно не от боли.
— Смерть моих родителей тут совершенно ни при чём, — процедил он. — Я благодарен Айрес за всё, что она делала для меня. И до поры до времени политика, которую она вела, казалась мне допустимой. Она добилась для Керфи величия, но ей недостаточно Керфи. Она хочет войны. Хочет создать новую Империю. А все империи, какими бы великим они ни были, кончают одинаково: падением и распадом. И все построены на крови. Если их всё же удаётся построить. — Он резко встряхнул рукой, щедро окропив магический рисунок собственной кровью. — В большинстве случаев не удаётся.
— Герберт, ты ведь не можешь не понимать, что всё не будет так легко. Нельзя просто взять и свергнуть королеву, сказать «теперь правлю я», а потом щёлкнуть пальцами и изменить всё так, как ты хочешь. Тебе нужна поддержка, нужно…
— Да что ты говоришь! А я и не догадывался. Спасибо за бесценный совет, открывший мне глаза на то, как я наивен и глуп, — язвительность в его голосе перехлестнула через край. — Теперь помолчи, будь добра.
Беспомощно смолкнув, Ева смотрела, как он по книге, одними губами зачитывает заклинание призыва. Перевела опасливый взгляд на гексаграмму: ровно в тот момент, когда жёлтое золото сияющих линий обернулось белым, вспыхнув пронзительней и ярче хрустальных свечей.
Пыльный воздух над рисунком пошёл извилистыми трещинами искривлённого пространства — будто кто-то ударил кулаком по стеклу. Они паутинками ползли в стороны, пока не образовали овал полупрозрачного марева с человеческий рост высотой, клубившийся невысоко над полом.
