Сварог подошел совсем близко (лавочник прижался спиной к стене), поднял правую лапу и как следует помаячил ею перед глазами мясника. Тот присмотрелся, подергал себя за правую бакенбарду:
— Чтоб мне лопнуть, да у вас там золото! Натуральное! Что мы, золота не видывали? Экая здоровая перстенюга… Столичному купцу впору… Это как это? Оборотень при кольце? Сроду про такое не слышал… — у него в глазах зажглась надежда. — Может, вы и не оборотень вовсе? Как бы это так спросить, чтобы сразу было ясно… По-людски вы не говорите, вижу… Изволите быть оборотнем?
Сварог замотал головой.
— Честное благородное, вы не оборотень?
Сварог замотал головой.
— Но вы ж, конечно, и не собака? Кивните, будьте так добры, если вы не оборотень…
Сварог добросовестно кивнул.
— И если вы не собака…
Сварог кивнул.
— Неужто человек будете?
Сварог закивал. На лице лавочника выразительнейшим образом отразилось невероятное напряжение мыслей. Вся сообразительность, видно, была призвана, чтобы разгадать загадку…
— А вот мы рассудим и прикинем… — бормотал лавочник, как-то между делом опрокинув еще стопку. — Ежели вы человек в виде собаки, но не оборотень… Это кто ж вы тогда есть… — он буквально просиял. — А чего тут соображать? Если вспомнить, чему старики учили, да что люди говорят, только одно и остается… Обращенный, а?
Сварог, чуть подумав, кивнул. Определение, в общем, вполне подходило.
— Это другое дело. Это бывает, — лавочник выглядел так, словно тяжкий груз с плеч сбросил. — Это получается, вас кто-то… это самое… в собаку?
Сварог кивнул.
— Это бывает, — с облегченным вздохом повторил лавочник. — Вон в соседней провинции лет сорок назад мачеха, чтобы все наследство себе захапать, пасынка оборотила волком. Года полтора он где-то мыкался, а потом попал, видать, на того, кто мог его перекинуть назад… Вернулся, а эта стерва уже вовсю хозяйствует… Рассказал все, ну, деревенские ее и утопили в пруду… Ох ты ж! Выходит, подгадил вам кто?
Сварог кивнул. Пасть непроизвольно дернулась, вырвалось рычание.
— Наш будете, городской? (Сварог замотал головой). Ага, пришли откуда-то… Знающего человека ищете, чтобы, значит, в прежний вид? (Сварог кивнул). Вот уж у нас в городе, должен вас огорчить, точно не найдете, отроду не слышал, чтобы кто умел… Вот в Гартвейне, говорят, таких много… А у нас — нет, не бывало отроду. Есть один, дождь вызвать может, ну, еще дроздов кое-кто умеет словом отгонять… ага, еще старый Берик может кошек взглядом с забора сбрасывать, мы сколько раз видели… Но вот таких, какой вам нужен, не водится. Надо вам в Гартвейн подаваться, глядишь, там и найдете.
Сварог ему охотно верил: как показывают последние события, в Гартвейне может обнаружиться что угодно, самое удивительное…
— Эх, вот с кем вам потолковать… — заговорил лавочник уже совершенно спокойно, надо полагать, примирившийся с существованием Сварога и больше его не боящийся. — Есть у нас тут человек, зовется мэтр Гизон, очень даже непростой человек для нашей глуши. Здешний, а как же, тут и родился, мы с его отцом приятели. Большого ума был уже с детства, сам читать научился по старой книжке, потом тогдашний бургомистр, приметя в нем немалые способности, отправил учиться в провинциарий,
[8]
а оттуда, уж не знаю толком как, попал аж в Равену, в какой-то тамошний старинный и ученейший университет. Вышел в Сословие Совы, представляете? Единственный из нашего городишки, кто вышел в Сословие. И служил в столице на какой-то хорошей должности при королевском архиве. Родители малость нос задрали, и было от чего, я б тоже задрал, выйди мой сорванец в Сословие… — он тяжко вздохнул, потеребил обе бакенбарды. — Вот только через лет несколько… Вернулся он к нам. Говорил сначала, будто службу потерял из-за интриг и завистников, ну да мы быстро разобрались, что к чему… В местечке вроде нашего такое не скроешь… Винище злодейское, каковое есть яд… — он задумчиво налил себе стопку помянутого яда и меланхолически выкушал. — Служил сначала в управе, потом раз сорвался, два сорвался, бургомистр его и выставил, уже нынешний. Ну да понятно, на службе не приветствуется… Вот и живет, бедолага, главным образом тем, что пишет разные казенные бумаги, если у кого надобность возникнет, объясняет и растолковывает иные бумаги, что из провинции приходят — иной раз такое пришлют, что без сугубого знатока не разберешься… Даже бургомистр с господином Сувайном его порой тихонечко, с заднего крыльца приглашают, чтобы помог разобраться в очередной казенной головоломке… Одним словом, мыкается, смотреть жалко, а ведь всего-то тридцать лет парню. Ему бы жену дельную, чтобы в руки взяла, но кто ж за него теперь дочку отдаст, вдосыт на него наглядевшись…
Никаких сомнений, он говорил о том самом опустившемся пропойце, с которым Сварог уже свел ненароком знакомство. Тридцать лет?! Выглядел на все полсотни…
— Так вот к чему я говорю, — продолжал лавочник. — Мозги-то он пропил основательно, но все ж далеко не до конца — до сих пор и бумаги пишет толково, и эту… юридическую юстицию разъясняет. Может, он и знает, как вам помочь? Вы с ним быстро договоритесь — будете писать, а он вмиг прочитает… — он отвернулся, прислушался, вскочил с неожиданным проворством и распахнул боковую дверь. — Скройтесь пока, покупатель идет!
Сварог проворно нырнул в дверь и оказался на обширном дворе: два солидных амбара, конюшня, моментально опознанная по запаху навоза, вход в погреб… В одном конце двора стояла неказистая, но прочная повозка, в другом — большая собачья будка — надо полагать, бесхозная, будь во дворе собака, давно бы выскочила, учуяв непрошеного собрата.
Дверь мясник прикрыл неплотно, и Сварог прекрасно слышал, как хозяин беседует с женщиной, судя по голосу — не первой молодости, а судя по некоторым обмолвкам — не хозяйкой дома, а кухаркой какого-то зажиточного жителя. Все закончилось быстро: мясник по извечной привычке торгового человека пытался всучить ей то и это, но она твердо стояла на своем: господа послали купить постной ветчины и кольцо печеночной колбасы, той, что без перца, и денег дали соответственно, в обрез.
Вскоре лавочник — коего, как выяснилось из подслушанного разговора, звали Оллан — открыв дверь, поманил Сварога. Заняв прежнее место, продолжал:
— Вот к чему я и веду: может, мэтр Гизон что знает? Вам бы к нему… Растолковать дорогу?
Сварог замотал головой.
— Ну, а чего ж вы от меня-то, господин обращенный, в конце концов, хотите? — в некоторой растерянности вопросил Оллан.
Сидя во дворе, Сварог уже продумал кое-что. Он положил на колено лавочнику лапу с кольцом, несколько раз ткнул в кольцо носом, потом встал, отошел к прилавку и уставился на колбасы с окороками, поглядывая то на них, то на хозяина, помахивая хвостом. Вернулся к лавочнику, сел, вновь поднял лапу с кольцом.
