За рычагами уже был незнакомец, а в правое кресло торопливо уселся Олат, оба принялись манипулировать рычагами и причиндалами. Ничего, напоминавшего бы звук работающих двигателей.
Сварог вертел головой вправо-влево, в чем ему никто не препятствовал, все сидели сосредоточенные, серьезные, поставив меж колен топоры и мечи. Внутри аппарат предстает словно бы сколоченным из недлинных, хорошо оструганных и соединенных без малейшего зазора досок, в торцах украшенных кругляшками цвета меди, более всего напоминающих шляпки гвоздей. Хвостовая часть занята громадным устройством, с первого взгляда похожим на дело рук допившегося до белой горячки механика — причудливо соединенные металлические и деревянные колеса, валы, кривошипы, огромные шестерни, усаженные кругами из разноцветных то ли стекляшек, то ли самоцветов, отшлифованных в форме пирамидок, полушарий, призм и кубиков. Иные кольца и шестерни начинали вертеться — все быстрее и быстрее. Несколько уже превратились в туманные круги, стекляшки на шестернях сияли разноцветными яркими концентрическими окружностями, казавшимися неподвижными…
Чем-то эта загадочная машинерия напоминала движитель подводной лодки Тагарона, принцип работы коего так и оставался пока загадкой. Есть нечто общее, определенно. Вот у кого Тагарон раздобыл секрет… Что же, эта штука способна подняться на орбиту и выйти в космос? Но ведь подводная лодка Тагарона исправно плавала на глубине… Вот только кислородных баллонов, как на лодке, здесь что-то не видать, однако воздух свежий, ничуть не спертый, им легко дышится… Ну, мало ли что… Зачем-то да тянутся вдоль бортов похожие на половинки труб ящики с россыпью отверстий. Не задавать же с глупой рожей наивные вопросы, словно впервые в жизни увидевшая паровоз деревенщина…
Вингельт подошел, остановился над ним, сказал негромко:
— Наставления очень просты, ваше величество: будем рубить все, что увидим…
— Вы хотите подняться… туда? — Сварог ткнул пальцем в потолок.
— Конечно, — сказал Вингельт. — Нельзя ей позволять входить в атмосферу, нужно перехватить раньше.
— Нас же собьют… — сказал Сварог. — По достижении определенной высоты…
Вингельт покривил губы в подобии усмешки:
— Посмотрим. Вдруг да и обойдется…
И отошел к креслам. Постоял, заглядывая через плечо пилотов, обернулся, громко произнес:
— Поднимаемся!
Сварог приник к иллюминатору — единственный, кто так поступил, остальные сидели, глядя перед собой спокойно и отрешенно. Замелькали доски, на несколько мгновений вокруг взлетели разлапистые сосновые ветки — странный корабль, пробив хлипкую крышу, вертикально уходил ввысь. Чащоба словно провалилась вниз, будто упущенное в колодец ведро, почти моментально превратилась в неровную зеленую поверхность, а там и в сплошное зеленое пятно с неразличимыми деталями. Если верить глазам, корабль шел в небо на приличной скорости, не уступая, пожалуй, драккару — а если верить ощущениям, преспокойно стоял на земле: ни малейшего ощущения подъема, дощатый пол не уходит из-под ног, ни на миг не возникает легкой невесомости, сердце не замирает, не подступает к горлу, никакого колыхания, болтанки… В точности как на любом летательном аппарате ларов — но это какая-то другая техника, ни в чем не уступающая, слышно только тихое монотонное жужжанье вертящихся колес и шестерен…
Лазурь за окном потемнела, стала густо-синей, фиолетовой, черной… Какая скорость! Ее не ощущается, Вингельт преспокойно стоит, опершись ладонью на спинку кресла Олата… Вокруг в черноте засияла россыпь звезд, пожалуй что, они уже не на орбите, поднялись гораздо выше, вышли из поля тяготения планеты… Как им все это удалось, где они все это прячут, где прячутся сами и кто они такие, прах их побери? «Мало я знаю о своих владениях и подданных, ох, мало…» — с горькой иронией подумал Сварог. Эта штука, есть подозрения, и до соседних планет доберется при необходимости… и где же боевые орбиталы ларов, автоматически сбивающие любой объект, поднявшийся выше запретной черты? То ли бездействуют, то ли отчего-то не видят…
— Вот она! — почти крикнул Олат. — Правильно вышли, прямо по курсу!
Не такой уж он невозмутимый, каким пытается казаться… Да и все остальные повернули головы, привстали, глядя вперед…
Там, впереди, светилось багряное сияние, быстро приближавшееся, растущее, заслонявшее все больше звезд…
— Олат, сможешь ее остановить? — быстро спросил Вингельт, тоже, судя по голосу, подрастерявший прежнюю невозмутимость.
— Попытаемся, — звенящим голосом откликнулся Олат. — Старались же…
Он яростно манипулировал торчавшими из ящика металлическими рукоятями, дергал рычажки, вертел колесики… Послышался высокий чистый звук, словно лопнула струна, перед носом корабля, затмив багровое сияние, вспыхнула стена золотистого свечения, пронизанного словно бы тоненькими, ветвистыми, алыми разрядами молний, рванулась вперед, растаяла, осталось только багряное сияние, заполнившее все доступное взгляду пространство…
— Остановили!!!
— Пробивай колпак!
Корабль ощутимо тряхнуло, вскочивший на ноги Сварог разглядел, как откуда-то из-под прозрачного носа рванулся темный клубок, моментально распавшийся на рой бешено вертящихся дисков, и они умчались вперед, рассыпаясь, словно хорошо обученные егеря, уменьшаясь на глазах…
— Есть дыра! Есть!
— Вперед!
Несколько мгновений — и тускловатое багряное сияние охватило со всех сторон, обволокло корабль целиком, словно проглотило… За иллюминатором, внизу, показались медленно вертящиеся предметы правильных очертаний и разнообразных форм, корабль опускался ниже, ниже… Легонький толчок… В два прыжка оказавшись возле двери, Вингельт отодвинул засов, распахнул дверь, крикнул:
— Пошли!
Люди с той скамьи, где сидел Сварог, один за другим кидались в дверной проем — и он, когда подошла его очередь, подбежав к двери, спрыгнул с высоты локтей двух, почувствовал под ногами твердую поверхность — и отскочил, чтобы не мешать следующим.
Огляделся, выхватив деревянный меч — когда увидел, что то же сделали уже выпрыгнувшие.
Он стоял на твердой, ровной, гладкой поверхности цвета раскаленной печной конфорки — но ни малейшего жара под ногами не ощущалось. Багряное сияние продолговатым колпаком накрывало ее — и сзади зияла огромная, неправильной формы дыра, за которой чернел космос и холодно сияли звезды. Похоже, края дыры медленно, неуклонно ширились, словно помаленьку оплавлялись, сгорали, словно сияние таяло….
Перед ними простиралась равнина, покрытая стоявшими не так уж густо, в беспорядке угольно-черными сооружениями. Горизонтальные колеса с широкими ободьями и спицами, крылья наподобие мельничных — странной формы, по пять, семь, даже девять, на оси, огромные сдвоенные коромысла, чуть растянутые в ширину круги, наподобие антенн радаров, нечто наподобие растопыренных гигантских веников… да столько там было причудливых штук… И все это вращалось на подставках в виде колонн, постаментов, полушарий — словно бы лениво, неспешно, беспрестанно, и здесь, вот удивительно, можно было дышать свободно, и отовсюду доносился размеренный механический стрекот, словно бы стук исполинской швейной машинки, шелест вертолетного винта, шум мельничных крыльев, смешанный с чем-то вроде тягучего, скрипучего, злорадного механического хохота…
