Книга Медитация и осознанность. 10 минут в день, которые приведут ваши мысли в порядок, страница 35. Автор книги Энди Паддикомб

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Медитация и осознанность. 10 минут в день, которые приведут ваши мысли в порядок»

Cтраница 35

На завтрак и обед мы всегда ели одно и то же — карри с рисом. Карри был густым и жирным (не слишком полезно для пищеварения), но всегда очень вкусным. Когда мы приходили в столовую, перед каждым уже стояла чашка с едой и лежала ложка, и два монаха, обходя зал, накладывали каждому рис и карри. После прочтения одного-двух коротких традиционных стихов звучал гонг, возвещавший начало трапезы, на которую нам отводился один час. Говоря «час», я имею в виду ровно час — ни больше ни меньше. В этом монастыре все делалось очень, очень, очень медленно. На то, чтобы поднести ложку с рисом ко рту, могло уйти целых двадцать секунд, я уж не говорю, сколько времени тратилось на то, чтобы прожевать и проглотить эту ложку. Это делалось не просто так — подобным образом нам давалась возможность во всех подробностях изучить, как работает наше сознание. Но все это тянулось медленно — ах, как медленно! К завтраку я обычно успевал основательно проголодаться и был готов поглощать еду, не задумываясь. Но именно в этот момент я обычно ощущал, как на мое плечо ложится чья-то рука. Это была рука ответственного за дисциплину, в чьи обязанности входило следить за тем, чтобы все присутствующие вели себя подобающим образом — то есть подходящим для тренировки и полезным для монаха. За время, которое я провел в монастыре, я познакомился с нашим ответственным за дисциплину достаточно близко.

В Бирме в течение нескольких дней в году работающие жители имеют возможность взять выходной, чтобы посвятить это время занятиям медитацией в монастырях. Не знаю, так ли уж этим людям нравилась медитация, или они просто радовались внеплановому выходному, но так или иначе в соответствующие дни к нам наезжала масса народу. Зачастую они привозили с собой продукты — пакеты с рисом, овощи, иногда даже мясо или рыбу. Как-то раз к нам приехал человек с несколькими большими блестящими контейнерами, похожими на бочки с бензином. Я не представлял себе, что это такое, однако не менее странным оказалось и то, что этот человек, будучи посторонним, все же был допущен в столовую монастыря во время еды. Впрочем, это был не последний сюрприз в тот день. Когда мы пришли в зал, на столе не оказалось привычных чашек и ложек. Я увидел, как двое монахов, обычно раздававших еду, направляются в нашу часть зала, однако вместо привычных кастрюль с рисом и карри у них в руках были совсем небольшие тарелки с чем-то желтым. Подобно чрезвычайно занятым официантам в ресторане, они сновали между кухней и залом, продолжая выносить одинаковые тарелки. Насколько я мог заметить сквозь узкие щели в панелях, отгораживавших противоположную часть трапезной, там происходило то же самое.

Внезапно я понял, что это было. Монахи раздавали мороженое! Перед тем как мы пойдем дальше, сделайте небольшую паузу и представьте себе, каково это — ежедневно питаться одним и тем же рисом с карри. А теперь вообразите, что кто-то предлагает вам целую миску мороженого! Подобное взволнует кого угодно, не так ли? Я был страшно возбужден — да, это звучит глупо, но я ощутил, как меня охватило волнение. Это было похоже на день рождения в далеком детстве, когда перед тобой на стол водружают именинный торт. Чашки с мороженым постепенно появлялись перед каждым монахом и монахиней. Я, не мигая, смотрел на мороженое. Стояло жаркое лето, температура перевалила за сорок… Часы тикали. Но, разумеется, никто не имел права приступить к трапезе, пока не ударит гонг. Меня снедало нетерпение, озабоченность тем, что мороженое может растаять, была куда сильнее, чем полагалось испытывать нормальному человеку по поводу шарика из сливок и сахара. Конечно, в моей реакции не было ничего дурного или хотя бы неожиданного, однако следует сознаться, что мое желание и, можно даже сказать, страсть в тот момент откровенно зашкаливали.

И тут я увидел, в чем причина задержки. Два монаха, которые перед этим раздавали мороженое, сейчас обходили столы, раскладывая наши традиционные миски и ложки. Я повторял себе: «Все в порядке, чашки пусты, это не займет много времени, мороженое не успеет растаять». Подойдя к нашему столу, монахи сдвинули чашки с мороженым в центр стола и поставили перед каждым пустую миску и ложку. За ними двигалась еще пара монахов с кастрюлями, в которых были рис и карри, и наполняли миски. Только в тот момент я понял, что происходит: перед мороженым нам предстояло съесть нашу обычную еду. Если бы я был у себя дома, где никто не диктует мне, с какой скоростью следует есть, у меня еще были бы шансы. Но не здесь, не в монастыре. На то, чтобы съесть карри с рисом, уйдет около часа, и я был уверен, что ответственный за дисциплину позаботится о том, чтобы мы не торопились.

Меня охватило раздражение, и сразу же мой разум затопила волна гневных мыслей: «Это просто глупо! Это же пытка! Бездумная порча продуктов! Я думал, что буддизм — это воплощение доброты, но где же здесь доброта? А как же тот милейший человек, ведь он потратил свои деньги на это мороженое! Задумались они хоть на секунду о том, каково ему сейчас?» Некоторые из этих мыслей продолжали прокручиваться в голове, пока я механически опускал вилку в тарелку и медленно подносил ее ко рту, с вожделением глядя на тающий шарик мороженого. В тот момент во мне не было ни осознанности, ни свободы разума. Ни о какой вовлеченности даже речи не было — я был целиком погружен в собственные раздумья. Я настолько отдался им, что даже не осознавал: в реальности причиной моей ярости стала всего лишь невозможность получить желаемое. Думаю, это можно назвать болезненным пристрастием — желанием получить нечто в подобном случае столь сильно, что при невозможности добиться его ты начинаешь яростно бороться за право обладать вожделенным предметом. Да, я боролся не на жизнь, а на смерть!

Забавно, что многие из тех, кому я рассказывал эту историю, тоже искренне гневались на монастырских служителей, переживая за меня. Однако не стоит забывать: я находился в монастыре по своей собственной воле и в любой момент мог покинуть его. Я сам стремился подвергнуть себя этим испытаниям, полагая, что приобретенный опыт может многому меня научить. Правда, временами я настолько глубоко погружался в свои мысли и переживания, что на время забывал об этом простейшем факте. Повторю еще раз: подобные испытания — часть обучения монахов, вам же вовсе не следует подвергать себя пытке тающим мороженым, чтобы извлечь из медитирования максимум пользы. В жизни вы столкнетесь с множеством ситуаций, в которых ваша способность сохранять осознание реальности и духовное понимание подвергнется испытанию.

После долгих размышлений и попыток прочувствовать ситуацию мой гнев постепенно иссякал. Его сменила волна грусти и осознание собственной вины. Я опечалился тем, что так легко поддался гневным мыслям, и чувствовал себя виноватым по отношению к тем, на кого они были направлены. Эти чувства оставались со мной гораздо дольше, хотя и прежнее мое настроение еще не исчезло. В конечном итоге мороженое не выдержало схватки с полуденным солнцем и растеклось по чашке теплой желтой вязкой массой. Взглянув на то, что от него осталось, я не мог понять, почему такой пустяк столь сильно расстроил меня, и почему эта штука еще недавно казалась такой притягательной. Теперь она выглядела отнюдь не аппетитно. С этими мыслями я ощутил, что полностью принимаю происходящее, после чего мое настроение решительным образом переменилось. Моя эмоциональная привязанность к мороженому (впрочем, тот факт, что это оказалась еда, был не так важен) была настолько сильной, что я потерял способность ясно осознавать реальность. А утратив понимание, я не только погряз в бесконечном, утомительном и совершенно бесплодном хаосе мыслей, но и ощутил себя словно бы крутящимся в эмоциональном аттракционе типа американских горок, из которого невозможно выбраться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация