Типовое письмо, которое в 1980-х годах по распоряжению Кристины рассылалось тем, кто откликался на объявления о вакансиях, показывает, как пренебрежительно она относилась к людям:
Спасибо за ваше письмо.
Вы можете пройти собеседование в любой понедельник с 16 до 17 часов, когда будете в Лондоне. Не стоит приезжать специально, ибо билеты стоят слишком дорого.
Не забудьте прихватить с собой это письмо, а также ваше заявление, которое мы возвращаем вам вместе с настоящим письмом.
Искренне ваша,
руководитель по персоналу
Позднее многие вспоминали, что, если на интервью они демонстрировали интерес или знания в какой-либо области, например в музыке, их определяли в отдел, не имеющий никакого отношения к упомянутому предмету, например в исторический или политический. Мой друг, который занимается книжной торговлей, рассказывал, как после окончания университета он явился на интервью, полный честолюбивых замыслов. Он постучал в дверь кабинета Кристины и вошел внутрь. Кристина, которая разбирала какие-то документы, оторвалась от своего занятия, смерила его взглядом, промолвила: «Нет, не думаю», — и снова уткнулась в бумаги. Он вышел вон, так и не получив работу, но в дальнейшем сделал успешную карьеру в издательском деле.
Другая моя приятельница недавно поведала, как проходило первое в ее жизни интервью, на которое она попала в 1970-х годах. Ей сказали пройти в кабинет, где за столом сидела Кристина, просматривая какие-то бумаги и подписывая письма. Пришлось стоять и молча ждать. В конце концов последовал вопрос:
— Вы играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
Юная соискательница была озадачена, ведь она пришла устраиваться на работу в книжный магазин.
— Так играете или нет? — рявкнула Кристина.
— Хм… да. На флейте, — соврала приятельница.
Кристина вернулась к письмам. Приятельница терпеливо ждала.
— Вы любите кошек?
Вопрос опять привел девушку в замешательство.
— Любите или нет? — вновь рявкнула Кристина.
— Хм… да.
— Ступайте и найдите моего секретаря. Она скажет, что вам делать.
В дальнейшем моя приятельница сделала неплохую карьеру в книжной торговле, но в Foyles она проработала всего несколько месяцев.
Многие из тех, с кем я познакомился, занимаясь книжной торговлей, начинали свою карьеру в Foyles и рассказывают похожие истории. Когда я вернулся из Африки, где какое-то время жил, хотя я и не искал работу, Кристина решила, что рано или поздно я захочу получить место в компании, и заявила, что взяла за правило никогда не нанимать тех, кто вернулся из-за границы, ибо они «слишком расслаблены».
В марте 1990 года кто-то анонимно написал ей, что видел, как двое охранников Foyles избили покупателя, заподозрив его в воровстве. Поскольку «Правила для персонала», составленные в 1985 году и действовавшие до момента ее смерти, гласили: «Foyles стремится завоевать наилучшую репутацию за подлинную учтивость — мы обращаемся с клиентами так, как воспитанные люди обходятся с гостями, которых приглашают к себе домой», — это явно расстроило ее. Она ответила:
Спасибо за письмо. Я немедленно позвонила управляющему, но он сказал, что никого из покупателей Foyles не задерживали за кражу книг и что у нас нет охранников. Возможно, это были люди из Waterstones или другого книжного магазина или просто какая-то драка в Сохо, а может быть, даже мафия. В любом случае мне жаль, что эта сцена огорчила вас.
Я абсолютно уверена, что наши сотрудники не участвовали в случившемся, поскольку люди, которые работают в книжных магазинах, обычно довольно хрупки и никогда не применяют силу.
Когда в 1970-х годах продажи начали падать, Кристина стала постепенно сокращать число продавцов, что помогало сэкономить деньги в краткосрочном аспекте, но в долгосрочном ввергало бизнес в финансовый штопор. Она не умела ладить с людьми, не доверяла им работать с деньгами и ввела систему, при которой покупатель сначала выбирал нужные книги, а потом подзывал кого-то из продавцов, чтобы тот выписал счет, который нужно было оплатить на кассе. Кассир ставил на счете печать, после чего его следовало отдать продавцу, чтобы получить книги. Когда в магазине было людно, покупателям приходилось отстаивать три очереди: чтобы получить счет, чтобы оплатить его в кассе и чтобы забрать книги. Этот процесс красноречиво описала Уэнди Коуп:
Мне в жизни это не забыть:
Пришла я как-то в Foyles в субботу —
Купить каких-то книг — и там
День бестолково проторчала
В очередях: чтоб книги мне
В пакет бумажный положили,
Потом чтоб заплатить, потом
К какому-то мальчишке негру,
Который книги выдавал —
Он выдавал бы их быстрее,
Когда бы лучше знал язык…
«Нет! — я решила. — Слишком много
Здесь денег тратится и сил!»
И с тем ушла. Да вот досада:
Образование мое
Без этих книжек пострадало.
Давно я Гиббона прочла б,
И ведь пыталась — да куда там!
Что впереди? Нужда, тщета
И уфойление с работы.
[6]
Это стихотворение было написано для участия в конкурсе, который журнал New Statesman объявил в 1980 году. Читателям предложили написать стихи об ожидании. Позднее я узнал, что журнал попросил юриста проверить, нет ли в стихотворении Коуп клеветы. Тот подтвердил, что это чистая правда, и дал добро на публикацию.
Пустой тратой времени сотрудников, которых становилось все меньше, Кристина считала и ответы на телефонные звонки, поэтому те, кто звонил в компанию, теперь слышали автоответчик — он просто сообщал часы работы, не предлагая оставить сообщение.
Кристина и Рон не жаловали современные технологии. Говорят, в одном интервью Рон на вопрос о компьютерах ответил: «У нас нет необходимости в вычислительных машинах». За несколько лет до смерти Кристины управляющий потихоньку купил маленький компьютер и пользовался им для анализа продаж. Кристина еженедельно получала от него рукописный отчет о продажах за истекшие семь дней. Но однажды новый сотрудник, который не знал о ее неприязни к технике, вручил ей распечатку с данными о продажах — «прямо с компьютера». «С компьютера? Избавьтесь от него!»
В 1977 году, когда умерла бабушка, Кристина перебралась в аббатство Били и стала там полной хозяйкой, хотя из-за сложной структуры компании и по завещанию дедушки ей принадлежало лишь две трети дома и треть бесценной библиотеки Уильяма. Она предложила другим акционерам выкупить оставшуюся часть библиотеки — по смехотворно низкой цене. Я посоветовал матери созвать собрание бенефициаров, чтобы решить вопрос по справедливости. Поскольку мама была самым старшим представителем своего поколения, мы настояли, чтобы собрание прошло в ее доме, в Бернем-он-Крауч, в 20 километрах от Били.
