Литературные ланчи, которые начались семьдесят лет назад при Кристине, проводились как и раньше, и я решил, что будет неплохо организовать такой ланч для детей. Мы устроили его совместно с Национальным фондом грамотности, который финансируется Фондом Фойла. Ланч проходил в ресторане Leith’s, в лондонском зоопарке, и шесть городских школ отправили туда по одному классу детей десяти-одиннадцати лет, всего двести человек из самых разных семей. Далеко не все они выросли в окружении книг и не все привыкли читать каждый день. Кроме детей на ланче присутствовали двадцать писателей, поэтов и иллюстраторов, которые распределились между двадцатью столиками.
Сначала дети больше интересовались стульями, обитыми бархатом, и официантами, которые подавали еду, но постепенно авторы и их слова оказали на них свое магическое действие. В этом событии была изрядная доля волшебства, и после него мы не раз видели у себя в магазине радостно возбужденных детей в красных бейсболках, которые — вместе со школьными рюкзаками — получили в подарок все участники ланча. У меня до сих пор хранятся письма от этих детей: «Это было так здорово, самая лучшая поездка на свете», «Теперь я буду больше писать, чтобы стать писателем, когда вырасту», «После встречи с писателями мне хочется читать больше книг и стихов» и «Я чувствовала себя принцессой». Мы посеяли в этих юных душах семена вдохновения.
Считаю, что мне повезло: судьба и случайность рождения подарили мне возможность на определенном этапе жизни заниматься тем, что мне близко и дорого, и устраивать мероприятия на злободневные темы. Я мог предоставить площадку для благотворительных инициатив, которые меняют мир к лучшему, и это доставляло мне глубокое удовлетворение. Фотовыставки, которые без всякой корпоративной цензуры показывали, как вторжение в Ирак отразилось на судьбах простых людей, были куда более действенны, чем денежные пожертвования. Одно из преимуществ семейного бизнеса — возможность публично обозначить свою позицию.
В 2001 году мы приступили к реконструкции, которая заняла пару лет, и в итоге наш магазин стал гораздо более функциональным и удобным. Мы установили два современных лифта вдобавок к отремонтированному, но по-прежнему невыносимо медленному подъемнику одноногой миссис Тёрнер, и заменили старые неудачно расположенные эскалаторы, один из которых, обросший за долгие годы комьями смазочного масла, угрожающе нависал над подвалом, на новые более эстетичные открытые лестницы.
Пока мы разбирали книги и делали ремонт, обнаружилось немало интересного. За полками отдела естественной истории на втором этаже мы нашли старую заброшенную шахту лифта. В какой-то момент подъемные механизмы были сняты, и шахта оказалась скрытой за новыми стеллажами — по-видимому, Кристина решила, что лучше потерять пять квадратных метров полезной площади, чем тратиться на демонтаж. За стеллажами отдела математики мы нашли восхитительную серию карикатур на руководство, нарисованных много лет назад каким-то талантливым продавцом. Сейчас трудно представить, что когда-то в магазине был целый отдел математики и физики, — это показывает, как обширны были товарные запасы Foyles, хотя в магазине и царил хаос.
Детский отдел, ранее плохо и бессистемно укомплектованный, стал нарядным и привлекательным. Кристина не слишком любила детей — в 1994 году она писала мне: «Слава богу, я никогда не стану бабушкой или свекровью». Занимаясь его переустройством, мы обсуждали, что можно сделать, чтобы привлечь внимание мальчиков, которые обычно читают меньше девочек.
— Аквариум, — сказал один из моих коллег.
— Пираньи! — воскликнула Вивьен, и вот уже десять лет Foyles на Чаринг-Кросс-роуд является единственным магазином в мире, где в детском отделе стоит аквариум с пираньями. Во время кормления, в четыре часа дня, здесь всегда собирается толпа.
Постепенно в книготорговой среде начали привыкать, что мы снова стали серьезным магазином, и время от времени нас номинировали на различные награды. Впервые это случилось на присуждении книжной премии British Book Awards в 2003 году, где мы разделили награду «Независимый магазин года» с замечательным Falmouth Bookseller. Это было беспрецедентным событием — никогда ранее эту награду не присуждали сразу двум магазинам. Вероятно, кто-то из членов жюри не мог смириться с тем, что мы одержали победу, а другие, напротив, горячо нас поддержали. Хотя победить было здорово, я понимал, как многое еще предстоит сделать, и скорее был на стороне первых. В дальнейшем мы получили немало подобных наград.
Во внешнем мире тоже заметили, что мы возвращаемся к жизни, и на следующий год нас номинировали на JP Morgan Family Business Honours, награду семейному бизнесу, которая ежегодно вручается в Блэкфрайерсе, в великолепном здании XIX века на набережной Темзы, принадлежащем банку JP Morgan. Меня и моего кузена с дамами пригласили туда на торжественный ужин в честь вручения премий. Моя подруга надела вечернее платье без рукавов, а я — смокинг. Мы жили на Саутгемптон-роу, откуда можно было за несколько минут добраться до набережной на такси. Мы вышли довольно рано, но попали в часы пик и никак не могли поймать машину. Нам очень не хотелось опаздывать, и, не имея выбора, мы остановили велорикшу, молодого албанца. Я объяснил ему, что мы очень спешим. «Ska problém», — ответил он.
Когда-то мне пришлось недолго работать в Албании, и я знал, что, хотя в буквальном переводе ska problém означает «нет проблем», правильнее понимать это как «будь начеку». Проблемой нашего водителя была погнутая звезда велосипеда, и, когда мы двинулись по Кинксвей, каждый раз, когда он нажимал правой ногой на педаль, велосипед потряхивало. Я кричал в его правое ухо, куда поворачивать, а аккуратно уложенные волосы моей спутницы трепал ветер. Мы подъехали к элегантному входу здания, демонстрируя легкую чудаковатость Foyles, — одинокий велорикша в длинной череде лимузинов и такси. Неудивительно, что мы не выдержали конкуренции с компаниями, которыми умело управляют семейные советы, и не получили никаких наград. Впрочем, ужин был великолепен.
Выставки и другие мероприятия в нашей галерее говорили о том, что люди тянутся к книгам, но нам хотелось добавить и некоторые элементы театра. Здесь важно было не хватить через край. Я с детства любил магазин игрушек Hamleys на Регент-стрит, где детей развлекали молодые актеры, но книжному магазину требовалось что-то поспокойнее. К счастью, планировка магазина была такова, что происходящее в передней части здания не было слышно в остальных помещениях. Клоуны, шагающие по Чаринг-Кросс-роуд на ходулях, актер, спускающийся по канату с фасада Foyles, чтобы прорекламировать новый триллер плодовитого писателя Энтони Горовица, книжный жонглер и «книжный бакалейщик», продающий подержанные книги на вес с тележки — все они могли развлекать публику внизу, не мешая тем, кто выбирает книги этажом выше. Подобные затеи любил Уильям Фойл три четверти века назад.
Со всеми этими нововведениями Foyles постепенно преображался — из старого запущенного магазина с неумелым руководством он превратился в место, куда люди приходят с радостью — не только купить книги, но и поразвлечься. К началу 2005 года бизнес стабилизировался, вновь обрел свое лицо и стал привлекать значительное число покупателей, реальных и потенциальных. В марте того же года я попытался подвести итоги достигнутого и разослал всем сотрудникам такое письмо:
