Еще две цепочки событий начались, когда мы предложили «Международной амнистии» устроить выставку в нашей галерее. Знакомства, которые я завязал на церемонии открытия, привели меня в лагеря беженцев в Западной Сахаре и на демонстрацию протеста в Восточном Иерусалиме. Впрочем, обе эти истории выходят за рамки моих воспоминаний и пока не закончены.
Все эти нововведения помогли остановить упадок бизнеса. В 1999 году, в последний год правления Кристины, оборот составлял 9,5 миллиона фунтов, а убытки — 846 тысяч фунтов. К 30 июня 2007 года годовой объем продаж достиг 18 миллионов фунтов, и впервые за долгое время компания уже несколько лет работала с прибылью, хотя и небольшой. Мы были на верном пути, хотя сделать предстояло еще немало.
9. Отдельные воспоминания
Работа в Foyles бодрит, порой действует на нервы, обычно радует, а иногда смешит. У меня сохранилось множество воспоминаний, которые не связаны с возрождением бизнеса, но заслуживают записи. Книжные магазины — это замечательное место, некоторые служат примером образцовой работы, другие, подобно Foyles, отличаются разного рода причудами. Причуды, как правило, привлекают чудаков.
В конце правления Кристины на четвертом — административном — этаже не было охраны. Сюда приходили в основном представители издательств, которые пытались уговорить управляющего купить их издания, но войти на этаж мог любой. В июне 2000 года, вскоре после того как я начал работать в Foyles, я сидел у себя в кабинете и выверял банковский счет, что было нелегкой задачей, учитывая финансовый хаос, который оставила после себя Кристина. Внезапно в дверях появился пожилой господин. Потный и возбужденный, озираясь вокруг, он спросил, где управляющий.
— Сейчас его нет. Могу я вам чем-то помочь?
Посетитель замолчал, переминаясь с ноги на ногу и продолжая озираться.
— Да. Этот магазин принадлежит мне. Старый мистер Фойл продал его мне двадцать лет назад.
— Странно. Это мой дедушка, и он мне ничего об этом не говорил.
Снова последовала пауза.
— Старый мистер Фойл продал его мне. У меня была квартира на Трафальгарской площади. Он забрал ее. Там были бриллианты. Я заплатил ему 800 000 фунтов.
Какое-то время он продолжал в том же духе, после чего я мягко выпроводил его вон и больше никогда не видел.
Примерно тогда же, сидя у себя в кабинете, я услышал, как покупатель громко бранит кого-то из сотрудников. Позднее я выяснил, что он споткнулся о слегка неровную, но вполне невредимую нижнюю ступеньку центральной лестницы. В дело вмешался управляющий и после безуспешных попыток успокоить пострадавшего, которые вызвали новый взрыв негодования, сказал: «Возможно, вам следует посоветоваться с адвокатом». «Я сам гребаный адвокат!» — выкрикнул покупатель. Больше мы о нем не слышали.
Наши сотрудники по большей части были добрыми и милосердными людьми, и в связи с этим мне вспоминается один слегка сюрреалистический эпизод. В один ужасный день в конце 2000 года на товарном дворе был найден голубь с поврежденным крылом. Об этом немедленно сообщили на четвертый этаж, и Эстер, пожилая филиппинка, та самая, которая некогда выбрасывала инвойсы поставщиков в мусорную корзину, решила, что птицу надо покормить. Она отправилась в ближайшую кофейню, чтобы купить ей круассан, по-видимому полагая, что голуби в Сохо — натуры утонченные.
В кофейне ее спросили:
— Вы хотите круассан с маслом?
— Конечно нет, он для птицы, — ответила она в свойственной ей резкой манере, ошарашив официантку. Попытки покормить голубя закончились неудачей. В конце концов была вызвана леди из приюта для голубей в Уимблдоне (а откуда же еще?), которая прибыла с плетеной корзиной. Но она опоздала, голубь умер. Она сказала нашему главному управляющему: «И все равно спасибо за заботу. Где тело?» На что тот ответил: «В мусорном баке, где же ему быть!» Глубоко разочарованная, спасительница голубей уехала обратно в Уимблдон.
База знаний в магазине не ограничивается книгами. У нас работают высокообразованные люди, которые глубоко разбираются в самых разных вопросах. Джентльмен, что возглавляет весьма успешный отдел «Английский как иностранный», работает в компании более пятидесяти лет и как никто разбирается в книгах по английской грамматике, одна из которых десятки лет пользуется в Foyles популярностью лишь немногим меньшей, чем Библия. Однажды в торговом зале первого этажа покупатель спросил одного из продавцов, знает ли тот, кто написал комедию «Лягушки». Молодой человек не знал автора, но тут же позвонил на второй этаж, в отдел «Английский как иностранный», ибо его руководитель известен на весь магазин знанием классики. «Еврипид», — ответил тот, но, как только повесил трубку, понял, что ошибся. Он выскочил из-за стола и на глазах у изумленной публики бросился вниз по центральной лестнице, прыгая через две ступеньки с зычным криком: «Аристофан! Это был Аристофан!»
Другой, менее драматичный, но столь же впечатляющий эпизод в очередной раз подтвердил глубину знаний персонала. Я прочел рецензию на новую биографию Ибн Баттуты, марокканского исследователя XIV века, не слишком известного в Великобритании. Я интересовался им, поскольку мой шурин назвал в его честь свою яхту. Я спросил леди, которая возглавляет отдел археологии, есть ли эта книга в нашем магазине. «Да, — ответила она, — но лет десять назад вышла его биография, написанная американским автором, и полагаю, она вам понравится больше». Именно такой уровень знаний заставлял покупателей возвращаться в Foyles, несмотря на безобразный сервис. Между прочим, мой шурин, который тогда жил в Кувейте, сначала хотел назвать яхту «Букра, инш’Алла» («Завтра, с Божьей помощью»), что по-арабски означает примерно то же самое, что mañana по-испански. Эта идея пришла ему в голову из-за бесконечных задержек импорта по вине местных чиновников, однако власти запретили использовать такое название.
Спустя несколько лет после смерти Кристины люди постепенно поняли, что мы омолаживаем компанию и что новое руководство заботится о ее репутации. Мы получали много писем от покупателей. Кто-то поздравлял нас, а кое-кого, по-видимому, мучили угрызения совести — бывшие воришки присылали нам чеки, чтобы загладить свою вину и возместить убытки. Некий джентльмен из Индии, например, вложил в конверт сто долларов. Одно из писем напомнило нам, как обстояли дела раньше: «Несколько лет назад я зашел в Foyles и купил книгу. Ради этого мне пришлось сто раз подняться и спуститься по лестнице, и это так взбесило меня, что я выпалил прямо в лицо очаровательной молодой продавщице-немке: «Это худший книжный магазин на свете!» «Согласна», — ответила она».
Уильям хотел создать магазин, который нравится всем, и, хотя Foyles никогда не стремился потягаться с Hatchards, который является поставщиком королевского двора, здесь тоже не раз бывали члены королевской семьи. В 1930-х годах его посетила «старая королева Мэри», как звали супругу короля Георга V. Подобно многим членам королевской фамилии, она никогда не имела при себе денег, и, когда Центральный Лондон облетала весть, что она собирается пройтись по магазинам, их владельцы убирали с глаз долой самые ценные вещи.
