Сама церемония была настоящим сюром — мы маршировали вокруг стадиона в атласных клоунских костюмах на глазах у шестидесяти тысяч зрителей, вокруг щелкали камеры, и время от времени я ощущал, как в меня впиваются чьи-то глаза: это невозможно объяснить, но, когда я встречался взглядом с кем-то из зрителей, остальные люди словно исчезали на несколько секунд, а потом все возвращалось на круги своя. В финале церемонии тысячи участников состязаний танцевали вместе в центре стадиона, огромная многонациональная толпа, люди с разным цветом кожи, беззаботно и непринужденно предавались веселью. Это было нечто особенное, и я никогда не думал, что мне, неспортсмену, доведется пережить подобное.
Я не раз слышал, как писатели рассказывают, что персонажи начинают сами управлять ходом повествования, и сюжет выходит из-под контроля. Боюсь, что мои воспоминания делают то же самое, поэтому я возвращаюсь к основной истории.
10. Все хорошее когда-нибудь…
В мае 2004 года я с младшей дочерью и ее мужем отправился в Гималаи, чтобы совершить восхождение к базовому лагерю Аннапурны. После восьми довольно изнурительных дней мы в безоблачный полдень вернулись к автомагистрали, откуда нас должны были забрать на машине. Столбик термометра поднялся выше тридцати, хотя всего за три дня до этого, в горах, на высоте три тысячи метров, было минус пять. Когда мы преодолевали последний отрезок маршрута, мой обессилевший организм мало-помалу приходил в себя, зная, что внизу нас встретит микроавтобус, который отвезет нас обратно в Покхару, где ждет холодное пиво.
Но дорога была зловеще пуста, и никакого микроавтобуса не было и в помине. Нашему гиду Джагану сказали, что в окрестностях активизировались маоистские партизаны, которые перекрыли движение. До Покхары было сорок пять километров, и я спросил его, что мы будем делать. «Пойдем пешком». Я поинтересовался, сколько времени это займет. «Два с половиной дня». На самом деле мы шли всего полтора, но вначале нам пришлось преодолеть подъем в пятьсот метров по удушливой жаре, и на это ушли мои последние силы. К счастью, после того как мы взобрались на гребень хребта, начался восхитительный длинный плавный спуск через густой лес: знай себе переставляй ноги.
Это была чудесная прогулка, во время которой я размышлял о том, в каком направлении течет моя жизнь. В тот же вечер, сидя у себя в номере в маленькой скромной гостинице, откуда дочь запретила мне выходить, опасаясь, что мне захочется поболтать с маоистами, я составил краткий список «жизненных решений», первым из которых было: Пусть развитием Foyles занимаются другие. Я могу воодушевлять их, но не хочу делать это сам. (Уточнение: я сделал все, что мог, как любитель. Теперь настало время профессионалов. Следующий этап займет лет десять, а это слишком много для шестидесятитрехлетнего. Все, что я мог сделать, это делиться своим видением с другими.)
Разумеется, в то время я еще не мог воплотить это решение в жизнь, как и другие решения, включая следующее: Пить больше воды и меньше вина. Но я начал понимать, что дни моего активного участия в бизнесе сочтены. Надо сказать, что в конце концов мы добрались до Покхары: переплыв за три часа озеро на прохудившейся лодке, мы остановились прямо на берегу в чудесном охотничьем домике под названием «Рыбий хвост». На следующую ночь его взорвали маоисты, поэтому, возможно, моя дочь была права, не позволив мне познакомиться с ними поближе.
В тот год мы назначили нового генерального директора с солидным опытом в ретейле, главным образом в индустрии музыки и развлечений, которая сталкивается почти с теми же проблемами, что и книжная торговля. Примерно через год в совет директоров вошли также Вивьен и финансовый директор, нанятый через несколько месяцев после того, как я стал членом правления. Теперь в правлении было достаточно профессионалов, чтобы обеспечить текущее управление бизнесом, и моя роль сводилась к выработке стратегии и долгосрочному планированию. Мне это очень нравилось — я никогда не мог похвастаться умениями в сфере розничных продаж. Для компании начался период роста и устойчивого развития. Мы открыли магазины в Роял-Фестивал-холле, на вокзале Сент-Панкрас, в универмаге Selfridges и в охраняемых зданиях Historic Royal Palaces, мы привели в порядок корпоративный сайт, купили компанию The Bookplace и наладили отправку книг почтой. Впервые за долгое время два года подряд — 2004-й и 2005-й — компания работала с прибылью, и, хотя теракты в Лондоне в июле 2005 года имели тяжелые последствия для бизнеса, я чувствовал, что мы наконец добились стабильности, определили стратегию развития и сформировали компетентную группу управления, которую можно расширить, если компания будет расти.
Другие держатели акций не отличались такой же верой в успех, и в конечном счете меня решили отстранить от дел. Мое влияние на развитие компании, которую я привык считать семейным бизнесом, внезапно закончилось. В апреле 2007 года мой кузен Кристофер Фойл, держатель контрольного пакета акций, уведомил меня, что назначает нового генерального директора и мне придется довольствоваться более скромной ролью. Год спустя он переехал в Монако и потребовал, чтобы я отказался от звания вице-президента. Мы обсудили назначение приглашенных директоров, и, хотя я предложил человека с опытом розничных продаж, Кристофер назначил на должность своего друга бухгалтера, с которым много лет работал вместе. На тот момент в правлении было четыре бухгалтера, включая нового генерального директора, и прошло еще шесть лет, прежде чем мое предложение ввести в состав правления специалиста по ретейлу было принято.
Вскоре стало понятно, что мы с новым генеральным директором по-разному видим будущее компании. Я был не согласен с его новой стратегией расширения за счет открытия магазинов в торговых центрах и за пределами Лондона: ранее мы решили сосредоточить точки продаж на Чаринг-Кросс-роуд и поближе к центру города — в зонах с высокой проходимостью, где много туристов. Я возражал и против его решения отложить дальнейшее продвижение корпоративного сайта и интернет-продаж в пользу традиционной торговли офлайн. Поэтому я отошел от дел и наблюдал за изменением стратегии, которая не развивалась, а мутировала. С этого момента мое влияние ограничивалось участием в ежемесячных заседаниях правления, где мое видение компании часто радикально отличалось от мнения остальных.
В характере бизнеса тоже происходили, казалось бы, незаметные изменения. Самым существенным для меня было то, что мы перестали заниматься благотворительностью — формально потому, что на благотворительных мероприятиях продается не слишком много книг. Я пытался объяснить, что, предоставляя бесплатную площадку для таких мероприятий, мы посылаем вовне сигнал о нравственных принципах Foyles, а это привлекает людей и расширяет круг покупателей, а те, кто приходит на такие мероприятия, обычно любят книги. Но мои аргументы были признаны несостоятельными. К счастью, Фонд Фойла, созданный по завещанию Кристины на средства, заработанные Уильямом, продолжает ежегодно жертвовать несколько миллионов фунтов на добрые дела, в основном на распространение грамотности.
К тому времени Foyles вновь стал заметным игроком на книготорговом рынке, и в 2008 году одно издательство пригласило меня на церемонию вручения книжной премии Book Awards. Представители Foyles сидели за отдельным столом, но меня за него не позвали. За пару дней до церемонии мне позвонила директор журнала Publishing News, который является спонсором награды, и поинтересовалась, приду ли я на торжество. Хотелось бы, сказала она, чтобы там присутствовал «настоящий Фойл». Я понял, что Foyles вошел в число награжденных. Позднее выяснилось, что магазин отмечен как «Независимый книготорговец года».
