Семена такого исхода посеял еще Уильям, когда передал контрольный пакет акций Кристине, и она взлелеяла эти ростки, когда решила отстранить остальных членов семьи от управления бизнесом. В результате к тому времени, когда она умерла, а следующее поколение готовилось выйти на пенсию, наши дети выросли, не питая любви к «дедушкиному магазину» и не помышляя об участии в семейном бизнесе. В то время как Уильям, первый глава компании, привлек к работе в ней всех своих детей, Кристина, которая позиционировала себя в качестве его преемника, отстранила от дел сестру и брата. Хотя позднее она взяла на работу моих кузенов, они проработали в компании всего несколько лет.
На момент смерти Кристины правнуки Уильяма, которые обладали всеми знаниями и навыками, необходимыми для управления бизнесом, сделали карьеру в других областях. Они двигались собственным курсом в жизни как адвокаты, предприниматели, профессионалы в сфере издательского дела и искусства. История нашей семьи не из серии «от деревянных башмаков до деревянных башмаков всего три поколения», — если кто-то из нынешнего поколения и носит деревянные башмаки, он делает это по желанию, а не по нужде. Несколько раз я предлагал ввести в правление кого-нибудь из молодого поколения — кузена, который занимался издательским делом в Германии, или моего племянника, который проявил предпринимательские способности в других областях, но эти предложения были отвергнуты.
Если бы Кристина в период своего правления продолжала развивать бизнес, он мог бы стать достаточно крупным, чтобы нанять профессиональных управленцев и ограничить полномочия членов семьи, оставив их в правлении на правах неисполнительных директоров. Но она этого не сделала, и мы, третье поколение, продали компанию. После смерти Кристины мы сумели добиться ее роста и утроили годовой объем продаж, выйдя почти на 30 миллионов фунтов, и эти цифры продолжали расти. У нас появилась бизнес-стратегия, но не было стратегии развития семейного бизнеса. Для семьи Фойл пришло время выйти из дела.
Процесс продажи, разумеется, был непростым, и продолжался более года. Горечь и боль от продажи семейного предприятия усугублялась жадностью, а порой и некомпетентностью некоторых профессиональных консультантов. Я не устаю удивляться, как много способов можно найти, чтобы усложнить процесс и тем самым оправдать размеры гонорара за свои услуги.
В конце концов соглашение было достигнуто, и после долгих переговоров было решено продать Foyles крупнейшей специализированной сети книжных магазинов в Великобритании, Waterstones, через тридцать пять лет после того, как Кристина фактически подарила Тиму Уотерстоуну второй магазин. У Waterstones были свои взлеты и падения, но нынешнее стремление к совершенству и финансовый потенциал делают ее идеальным партнером, который способен реализовать амбициозную стратегию развития Foyles. Я очень рад, что дедушкин магазин — а он остается для меня таковым — теперь находится в руках людей, преданных своему делу.
Мы считали своим долгом позаботиться о том, чтобы новые владельцы дорожили нашим брендом. Я старался сделать это, поскольку для меня этот бренд был тем, что осталось от моего любимого дедушки. Я надеюсь, что новые владельцы будут развивать бизнес, который для наших клиентов олицетворяет любовь к книжной торговле и непревзойденное знание книг. Они взяли на себя обязательство оберегать бренд Foyles и сохранить его индивидуальность, как они поступили с другими своими приобретениями, Hatchards на Пикадилли и Hodges Figgis в Дублине. Мы передали им еще один сильный бренд, процветающий бизнес, который, полагаю, со временем существенно увеличит их прибыль.
Хотя мое время в Foyles подходит к концу, со мной остались мои воспоминания. Одно из них — музыкальная история, не связанная с книгами, но весьма характерная для Foyles. В июне 2016 года Фонд искусств Австралии и Новой Зеландии — я участвовал в его создании и входил в правление — устроил вечер Новой Зеландии в магазине Foyles. Один из участников, Вити Ихимаэра, автор книги «Оседлавший кита» (Whale Rider), закончил свое выступление и неожиданно затянул любовную песню маори Pokarekare Ana, которую знают и любят в Новой Зеландии. Ее подхватили все сто двадцать человек, которые пришли на встречу, в том числе верховный комиссар и его жена, сидевшая рядом со мной, — они оба любят петь и имеют прекрасные голоса. Стоял ранний летний вечер, по Чаринг-Кросс-роуд разносилась нежная мелодия, и я сидел и думал, что причастен к созданию этого чудесного места, где происходят подобные события, и меня переполняла радость и гордость — ведь я помог возродить дедушкин магазин.
Эпилог
В начале XX века мой дедушка случайно начал торговать книгами. Примерно через сто лет то же самое произошло со мной. Это застало меня врасплох и на какое-то время так сильно изменило мою жизнь, что я решил написать об этом. Оказалось, что писать мемуары — увлекательное и целительное занятие. Оно заставило меня оглянуться на свою жизнь и попробовать оценить ее объективно. Из семидесяти с лишним лет я попытался описать ту небольшую часть, которая связывает меня с семейным бизнесом.
Прокладывая свой путь по жизни, мы оставляем свои пометы на ее стенах, слабые следы карандаша на фоне красочного граффити истории. Жизнь оставляет на нас более глубокие отметины, она лепит нас, придает нам форму, меняет нас. Она наращивает наш панцирь — со шрамами, мхом, мироощущением, семьей и любовными отношениями. Едва ли я оставил свой след в Кении, где прожил девять лет, но эта страна сыграла огромную роль в формировании моей личности. Я оказал чуть большее влияние на острова Теркс и Кайкос, крошечную территорию, где один человек способен изменить ход событий, и эти острова оставили глубокий след в моей жизни, подготовив меня к расторжению первого брака. Воспоминания заставили меня задуматься о роли, которую я сыграл в изменении Foyles, и, что еще более важно, — о роли, которую Foyles сыграл в становлении и изменении моей личности. Моя роль довольно проста: вместе с другими я участвовал в превращении запущенного, морально устаревшего семейного предприятия в популярный магазин с особой энергетикой, куда людей привлекают не только книги. Много прекрасных дней, которые я провел в Foyles в детстве, тоже отразились на моем развитии. Они привили мне любовь к книгам, а книги — страсть к путешествиям, но время, проведенное в Foyles, имело и другие последствия, не менее важные. Шестьдесят-семьдесят лет назад клиенты Foyles были вполне репрезентативным срезом британского общества, и помимо них в магазине было немало посетителей из разных уголков земного шара. Все они приходили туда ради книг, и мой юный ум усвоил, что книги обладают великой объединяющей силой, а любовь к чтению свойственна не только моим соотечественникам.
В последние годы стало еще более очевидно, каким образом Foyles изменил меня. Значительную часть детства я провел в школе-интернате, а взрослой жизни — за рубежом, и мои друзья разбросаны по всему миру. Мой круг общения на родине ограничен, и жизнь за пределами работы сосредоточена в семье. Я по-прежнему время от времени выезжал из своего уютного дома за границу по делам, и, хотя я любил Лондон и пару лет владел небольшой квартирой рядом с Шарлотт-стрит, в душе я не был лондонцем. Я приезжал сюда в основном как турист, чтобы сходить в театр или на выставку, — не считая эпизодических визитов, связанных с работой за рубежом.
