Немцы снова пытаются разделять и властвовать; на сей раз они пробуют убедить Бельгию и Францию через короля Альберта. Как же плохо они судят о человеческой натуре! Они все больше устают, слабеют и нуждаются в деньгах; постепенно распродают драгоценности, даже драгоценности императрицы. И все же до мира еще очень далеко; едва ли британская публика позволит своему правительству слушать германские мирные предложения, которые делаются лишь для того, чтобы похвастать перед народами Германии. Французы не желают слышать об ущербном мире.
Какую ерунду говорил Брайс на конференции Объединенной реформатской церкви Англии и Уэльса! По его мнению, некоторые немцы собираются протестовать против преступлений германского режима. Он настаивал на обязательном третейском суде и механизмах для сохранения мира. Кроме того, он вещал, что потакать мести — значит сеять семена будущих войн. Правители Германии не скрывают, что они с нами сделают, если сумеют нас разбить. Неужели кто-то, кроме нескольких пацифистов-фанатиков, готов рискнуть и помириться с такими дикарями, какими показали себя германцы, и показали бы еще, если бы смогли?
6 октября 1916 г. Греция по-прежнему водит нас за нос, а некоторые наши друзья к тому же считают, что французское правительство хочет учредить там республику вместо монархии. Саррай и некоторые фанатики с улицы Валуа, возможно, и приветствовали бы такое развитие событий, но не подавляющее большинство французского правительства. Каковы бы ни были их рассуждения, они понимают, что любая республика не продержится и нескольких недель; она расколется на несколько так называемых республик, что не устроит ни Францию, ни Англию.
Во вторник приезжает Френч для осмотра французского участка фронта; вечером во вторник я ужинаю с ним и его спутниками.
Какую отвратительную речь произнес в четверг президент Вильсон в Омахе! Америка, оказывается, не воевала из гордости; теперь же повод к войне должен быть справедливым и важным. А как насчет «Лузитании»? Как насчет нападения подводных лодок на нейтральные суда без предупреждения? Вильсон пытается поймать в свои паруса любой ветер, какой получится. Если ему удастся втянуть нас в дискуссию, отдельно от наших союзников, он попробует накрутить хвост «добродушному зверю», как назвал британского льва Уитни Уоррен.
7 октября 1916 г. Судя по сведениям от немецких источников из Швейцарии, в Германии не хватает товаров первой необходимости и продуктов. Ветчина стоит от 90 до 100 марок, что по довоенному курсу составляет 4 фунта 10 шиллингов — 5 фунтов. Во франкоговорящих кантонах Швейцарии «on est très monté contre le Conseil Fédéral»
[328], откровенно прогерманского. В немецкоговорящих кантонах, где общее настроение было прогерманским, растут симпатии к странам Антанты.
Странно, что ряд британских офицеров и политиков глотают политический мусор, который собирают здесь англичане и везут с собой или посылают в письмах на родину, — а ведь многие из них считаются умными людьми! Им говорят, что Франция выдохлась, что она не готова сражаться до полной победы, что все очень хотят мира почти любой ценой, что на определенных условиях Франция будет готова заключить сепаратный мир с Германией — несмотря на то что ее ограничивает конвенция от сентября 1914 года, по которой она не имеет права заключать мир отдельно от союзников, что, если Франции предложат возвращение Эльзаса и Лотарингии и вывод немецких войск из Бельгии, она согласится на мир с Германией. Какой вздор! Французы прекрасно понимают, что, пока Германию не поставят на колени, любой возможный мир на тех условиях, которые Германия примет сейчас, будет лишь способствовать тому, что через несколько лет Германия начнет все с начала. Самое меньшее, на что согласилась бы Франция, — Эльзас и Лотарингия, вывод войск из Бельгии, восстановление ее политической независимости и выплата Германией контрибуции. Возможно, Францию еще удалось бы с большим трудом убедить вернуть Германии часть немецких колоний в Юго-Западной Африке, но, подобно тому как жители британских заморских владений будут настаивать на том, чтобы мы сохранили за собой отобранное у Германии в Юго-Западной Африке, Восточной Африке и на Тихом океане, едва ли французы согласятся расстаться со своими колониальными приобретениями только ради того, чтобы угодить нам.
9 октября 1916 г. Сегодня нанес визит леди Д’Абернон, которая возвращается домой на отдых после работы во французском госпитале в Пюи-де-Дом. Так как она плохо переносит качку, она попросила меня достать ей билет на пароход из Булони. Путешествие из Саутгемптона сейчас превратилось в настоящее испытание: поезд выходит из Лондона около 3 часов пополудни, пароход пересекает пролив ночью, прибывает в Гавр в 4 или 5 утра; иногда на пароходе 300–400 пассажиров. Суда идут с погашенными огнями, подниматься на палубу запрещено. Большое удовольствие — переплывать Ла-Манш в темноте в плохую погоду! Поезд выходит из Гавра в 7.30 утра, но немногие пассажиры успевают пройти таможню и другие формальности вовремя, чтобы успеть на этот поезд, а других поездов до Парижа нет до 5 вечера. Поэтому зачастую поездка из Лондона в Париж занимает почти 30 часов.
Видел сегодня французского офицера, который осуществляет связь между Шантийи и Парижем и постоянно ездит туда-сюда; по его словам, британские войска замечательно сражаются, а Хейг держится уверенно.
Бриан вечером сообщил мне следующее: некоторые евреи поздравляют друг друга с выдающейся ролью, какую они взяли на себя в войне, и с тем, как это улучшило их положение во Франции. Один из них предположил, что, поскольку война — ростовщическое предприятие, их племени обеспечены слава и успех!
Объявили, что немецкая подводная лодка прибыла в Род-Айленд; так как она оставалась там всего четыре часа, несомненно, она заходила туда за сведениями от германских агентов о датах выхода и ожидаемого прибытия судов в американские порты. После ее ухода несколько кораблей уничтожили; много судов останавливали и обыскивали вблизи американского побережья. Вскипит ли американское общественное мнение после такого, перельется ли через край, или котел поспешат снять с огня и охладить?
Румыны так и не оправдали ожиданий их друзей и почитателей: русским придется идти им на помощь в Добруджу.
Утром видел хирурга Рошара; при своей профессии он наблюдает все классы общества. По его словам, армия не позволит правительству заключить paix boiteuse
[329]: она настоит на том, чтобы идти jusqu’au bout
[330] и покарать немцев за их преступления. Он за то, чтобы Франция получила не только Эльзас и Лотарингию, но и границу по Мозелю. Кроме того, он высказывается за восстановление независимости Бельгии и за то, чтобы Франция удержала у себя захваченные немецкие колонии.
10 октября 1916 г. Утром видел, как Жоффр дожидается Бриана; он выглядел полным сил и уверенным.
