Дэвис еще 1 апреля полагал, что срочной необходимости оставлять Ричмонд нет. Воскресным утром 2 апреля он присутствовал в соборе Св. Павла на торжественной литургии Епископальной церкви. Священник в последний раз вознес молитву за президента Конфедеративных Штатов. Здесь же посыльный из военного министерства известил Дэвиса о тяжести военной ситуации. Тот в молчании покинул свою скамью и с достоинством вышел из церкви, чтобы прочитать телеграмму Ли, в которой генерал сообщал о катастрофе и советовал покинуть Ричмонд. Известие распространилось моментально. Оно стало для города полной неожиданностью; должностные лица и граждане в суматохе и панике принялись готовиться к эвакуации. Сам Дэвис с членами кабинета (за исключением военного министра) в одиннадцать вечера сели в поезд и к полудню следующего дня благополучно добрались до Данвилла. Согласно предыдущему распоряжению Ли, генерал Юэлл, командующий войсками в Ричмонде, распорядился сжечь весь табак в городе и уничтожить все припасы, которые нельзя будет увезти. Вероятно, огонь, разведенный во исполнение этого приказа, и перекинулся на магазины и жилые дома; в ночь на 3 апреля банды белых и черных мужчин и женщин продолжили поджоги и «начали разграбление города». Юэлл в рапорте сообщил, что утром беспорядки были подавлены; Джонс писал, что в семь часов утра люди, посланные городским управлением, разошлись по винным лавкам с распоряжениями выливать на улицу весь алкоголь. Спиртное потекло по канавам; чернокожие и белые женщины и мальчишки черпали его кувшинами и ведрами. К семи утра войска конфедератов покинули Ричмонд.
Войска Союза с опаской преодолели первую линию обороны конфедератов, но, не встретив никакого сопротивления, двигались дальше вдвое быстрее. Когда стали хорошо видны шпили городских зданий, они развернули национальный флаг, оркестры принялись наяривать «Собирайтесь вокруг флага», и отряды с торжествующими криками вступили на городские улицы. Но здесь их ждали смятение, очаги пожаров и царство грабежа и беспорядка. Их командир, Годфри Вейтцель, в четверть девятого принял в городской ратуше капитуляцию Ричмонда, к двум часам дня беспорядки были подавлены, пожары потушены, но к этому моменту значительная часть города оказалась разрушенной.
Приход солдат Союза белое население встретило с благодарностью, а чернокожее – с радостью. На следующий день состоялся знаменательный визит в Ричмонд президента Линкольна. Он прибыл из Сити-Пойнт в скромной и даже легкомысленной манере. Для поездки и сопровождения были сделаны надлежащие приготовления, но из-за пары инцидентов президент совершил речное путешествие на двенадцативесельном баркасе и прошел полторы мили по улицам Ричмонда в компании адмирала Портера и еще трех офицеров под охраной всего десятка моряков, вооруженных карабинами. Его встречали бурной радостью; хотя в городе было полно пьяных, не было ни нападений, ни оскорбительных выкриков. Он дошел до резиденции Дэвиса, где расположилась штаб-квартира Вейтцеля, и, если верить некоторым воспоминаниям, обошел дом, с ребяческим удовольствием посидев в кресле Дэвиса. Линкольн провел в Ричмонде ночь и 5 апреля вернулся в Сити-Пойнт. Джонс отметил, что в этот день в городе был установлен полный порядок, а Дана телеграфировал из Ричмонда: «“Виг” вышел вчера как газета Союза… сегодня вечером открывается театр».
[770]
В течение ночи 2 и утра 3 апреля армия Северной Виргинии покинула Ричмонд и Питерсберг. Грант, не тратя время на посещение Ричмонда, бросился за ней по горячим следам. Пройдя 80 миль, он окружил противника и потребовал капитуляции.
[771] Когда Ли убедился, что дальнейшее сопротивление бесполезно, он произнес: «Мне ничего не остается, кроме как встретиться с генералом Грантом, хотя вместо этого я предпочел бы умереть тысячу раз». Он приказал поднять белый флаг и письменно запросил о прекращении огня и свидании с Грантом. Два полководца встретились в доме Маклина в небольшом поселении Аппоматтокс. Ли появился в полной парадной серой униформе конфедератов, «застегнутый на все пуговицы», с внушительной саблей, эфес которой был «украшен драгоценными камнями», а Грант встретил его «в темно-синем фланелевом кителе с расстегнутыми верхними пуговицами» и без сабли.
[772] «В моем грубом походном костюме, – писал Грант, – в форме рядового с погонами генерал-лейтенанта я должен был представлять очень странный контраст с человеком в таком солидном одеянии, ростом в шесть футов и безупречной внешности».
[773] Несмотря на переполнявшее его торжество от победы, Грант при личном контакте с Ли «чувствовал все что угодно, кроме радости от поражения противника, который так долго и так доблестно сражался».
[774] Грант был великодушен; Ли – мужествен в своем несчастии. Были предложены благородные условия капитуляции и подписаны документы, завершающие войну.
Численность капитулировавшей армии составила 28 231 человек. Конфедераты «последние несколько дней жили преимущественно на жареной кукурузе» и крайне нуждались в продовольствии – Грант обеспечил им пропитание. Как только армия Союза узнала о капитуляции, всюду началась пальба. Солдаты салютовали победе. Грант приказал это прекратить, заявив: «Война окончена. Мятежники снова наши соотечественники, и лучшим проявлением радости после победы будет воздерживаться от любой ее демонстрации в боевых рядах».
[775]
Ли грустно вернулся в расположение своей армии. С глазами, полными слез, он произнес: «Мы вместе прошли всю эту войну. Я сделал для вас все, что мог. Меня переполняют чувства, и у меня больше нет слов».
[776] Вслед за этим он последний раз обратился к армии Северной Виргинии и уехал в Ричмонд. Армия была распущена и разошлась по домам.
[777]
