В эту пятницу, 27 июня, произошла битва при Гейнс-Милл.
[358] Портер, у которого перед началом сражения было не более 25 000 человек, противостоял Джексону, Лонгстриту и двум Хиллам, в распоряжении которых в целом было 57 000 человек.
[359] Общее командование осуществлял Ли. В первой атаке конфедераты столкнулись с упорным сопротивлением и были вынуждены отойти. В два часа дня Портер опять запросил подкрепление, и Макклеллан, который в тот день не появился на поле боя, а оставался в своей штаб-квартире на южном берегу Чикахомини, направил ему в поддержку дивизию из 9000 человек. «Спокойный и собранный, как на параде»,
[360] Фитц-Джон Портер, не изменявший своей манере даже в пылу сражения, побуждал солдат и офицеров проявлять максимум усилий. Он преуспел в отражении наступления войск противника (вдвое превышавших его силы в численности), которые направлял гений Ли и Джексона Каменная Стена, а вели в бой мужественные и решительные Хиллы и Лонгстрит. Ни один генерал не мог получить такой высокой оценки своим действиям, какую невольно дали Портеру Ли и Джексон в своих отчетах. «Основная часть федеральной армии сейчас на северном берегу Чикахомини», – написал Ли; оба говорили о «превосходящих силах противника».
[361] Все участники событий свидетельствуют о дисциплине и храбрости солдат обеих армий. Стремительное наступление конфедератов может быть описано словами Джексона, которые он применил к одному из своих полков: «Почти беспримерное проявление отваги и мужества»; обороняющиеся, по его словам, проявили «упорное сопротивление» и «угрюмую стойкость». В тот день особо отличились командиры бригад Джордж Г. Мид и Джон Ф. Рейнолдс.
Из утверждения Ли, что «основная часть федеральной армии сейчас на северном берегу Чикахомини», напрашивается вывод: будучи на месте Макклеллана, он бы так и сделал. Ошибка Макклеллана заключалась в переоценке сил конфедератов. Полагаясь на сообщения начальника разведки, он считал, что у противника 180 000 человек, из которых 70 000 атакуют Портера, а остальные 110 000 располагаются на укрепленных позициях между ним и Ричмондом. На самом деле Портера атаковали 57 000, а для обороны Ричмонда оставалось около 30 000. Эти последние ввели в сильное заблуждение Макклеллана и командиров его корпусов постоянными нападениями на пикеты и частыми артиллерийскими обстрелами. Робкая тактика Макклеллана проявилась в его колебаниях относительно посылки подкрепления Портеру. Он любил Портера и без тени зависти был бы рад его блестящей победе, а его сообщения показывают, насколько озабочен он был предоставлением ему достаточной помощи; чисто военные соображения должны были подвигнуть его направить на помощь Портеру крупное подкрепление. Телеграмма Макклеллана военному министру, направленная в конце дня, в которой говорилось, что он «атакован значительно превосходящими силами на этой стороне»
[362] (то есть у Ричмонда), остается неизгладимым свидетельством его неверных представлений.
Несмотря на искушенность командира и личную храбрость, 34 000 солдат в конце концов не смогли устоять перед 57 000 не менее храбрых и находящихся под столь же искусным командованием бойцов, поскольку полевых укреплений не существовало, а заграждения были возведены лишь на небольшом участке фронта. Конец наступил около 7 вечера. Ли и Джексон отдали команду к общему наступлению; конфедераты прорвали линию обороны Союза, захватили множество пушек и вынудили силы Портера отступать в леса на берегу Чикахомини. Две бригады из корпуса Самнера, с опозданием направленные на подмогу своим товарищам, успешно прикрыли отступление изможденных и потрепанных полков, которые подавленно отходили к южному берегу реки.
В донесениях, отправляемых в ходе сражения, Макклеллан не выказывал паники. В пять часов вечера он еще полагал, что Портер продержится своими силами до темноты; спустя три часа его уверенность поколебалась лишь незначительно. Но к полуночи он полностью потерял присутствие духа, что проявилось в его ставшем знаменитым сообщении из Сэвидж-Стейшн военному министру. «Теперь мне известны все события этого дня, – писал он. – На правом берегу реки мы отразили несколько сильных атак. На левом берегу наши люди делали все, что могли, все, на что способны солдаты, но были оттеснены значительно превосходящими силами противника, хотя я бросил в бой свои последние резервы. Потери с обеих сторон чудовищные… Печальные остатки моих людей ведут себя как мужчины… Я проиграл сражение, поскольку мои силы оказались слишком малы… Сегодня вечером я настроен очень серьезно. Я видел слишком много убитых и раненых товарищей, чтобы не переживать о том, что правительство не поддержало армию. Если вы не сделаете этого сейчас, все будет потеряно. Если мне удастся сохранить армию, я должен сказать откровенно: у меня не будет ни единого слова благодарности ни вам, ни кому-либо другому в Вашингтоне. Вы сделали все возможное, чтобы принести эту армию в жертву».
Новости стали тяжелым ударом для президента. Его прекрасно оснащенная армия, на создание которой было потрачено множество средств и сил, ушла вперед с большой надеждой на победы и благополучное решение судьбы Союза. Теперь она потерпела поражение и возникла большая опасность ее уничтожения или пленения. С такой катастрофой должен был справляться глава государства, и он справился. Не обратив внимания на явное нарушение субординации в донесении генерала, он направил ему ответ в равной степени мудрый и благородный. Продуманно и сдержанно он дал максимально доброжелательное истолкование случившейся катастрофе. «Как бы там ни было, сохраните вашу армию. Мы направим подкрепление, как только сможем… Я ощущаю любую неудачу вашу и вашей армии так же остро, как вы. Если ваше сражение завершается ничейным исходом или поражением, то это цена, которую мы платим за то, чтобы враг не оказался в Вашингтоне. Мы защищали Вашингтон, и противник сосредоточил на вас все свои силы. Если бы мы оголили Вашингтон, он бы оказался перед нами раньше, чем войска смогли бы подойти к вам… В этом суть дела, и ни вы, ни правительство не виновны в том».
[363]
Поскольку сражение у Гейнс-Милл положило конец наступательным действиям Потомакской армии, здесь будет уместно высказать некоторые общие соображения. Почти все специалисты соглашаются с тем, что Макклеллану следовало серьезно подкрепить Портера, который в таком случае смог бы удержать свои позиции до ночи, чтобы затем провести организованное отступление; он мог бы даже выиграть бой. Если бы Макклеллан знал, что Ли разделил силы конфедератов, он, конечно, последовал бы планам военных экспертов и историков. Тем не менее нет сомнений, что его неверные предположения основывались на информации, которой он обладал; это тем правдоподобнее, если мы признаем, что он никоим образом не мог получать такие же точные знания о противнике, какие имел Ли относительно сил Союза. «Если бы я думал только о собственной славе, – писал Фридрих Великий, – я бы всегда предпочитал воевать на собственной территории, поскольку здесь каждый – шпион, и враг не мог бы сделать ни одного шага, о котором бы мне не сообщили».
[364] Ли обладал таким преимуществом, но, кроме того, он понимал характер Макклеллана. Только имея дело с таким робким командующим, он решился разделить свои силы. Когда Ли планировал кампанию, Дэвис сказал: «Если я правильно понимаю Макклеллана… как только ему станет известно, что основная часть нашей армии находится на северном берегу Чикахомини, он не станет размышлять над этим, а немедленно направит все силы на свою главную цель – город Ричмонд». Ли ответил: «Если вы максимально долго задержите его перед полевыми укреплениями и навяжете отдельные столкновения вокруг города, я окажусь у него на хвосте раньше, чем он придет сюда».
[365] Несомненно, Ли выполнил бы свое обещание, но Макклеллан не смог ни подобающим образом подкрепить Портера, ни воспользоваться мужественным сопротивлением своего генерала, чтобы атаковать Ричмонд. Обмен сообщениями между Макклелланом и его подчиненными на южном берегу реки в течение всего дня сражения показывает, что они были парализованы агрессивными и смелыми действиями войск, обороняющих столицу Конфедерации. Некоторые специалисты полагают, что пока Портер противостоял основным силам конфедератов, Макклеллан мог легко занять Ричмонд, но, поскольку общая численность армии Ли равнялась численности армии Макклеллана, трудно оценить подобное действие иначе, чем крайне опасное. Благоразумнее было направить подкрепление Портеру; более того, общие потери, которые понесла армия Северной Виргинии, как и предполагал Линкольн, дали не менее эффективный результат, чем взятие Ричмонда.
