«Мои бравые парни были полны надежд и уверенности в победе, когда примерно в 3 часа 15 минут я построил атакующую колонну, – писал Пикетт, – хотя и офицеры, и солдаты понимали, что их ждет впереди… Федералы с вершин Семетри-Ридж наблюдали… за армией, которая разворачивается в боевые порядки буквально у них на глазах».
[550] Хэнкок, который ждал атаки и был готов к ней, написал в докладе: вражеские «линии формировались с четкостью и твердостью, которые вызывали восхищение у тех, кто был свидетелем этой незабываемой сцены».
[551]
Пятнадцатитысячному отряду Пикетта предстояло пройти по долине около мили.
[552] Солдаты шли под развевающимися знаменами, «уверенные, как на торжественном параде». Хаскелл из Второго корпуса, против которого и была направлена атака, записал: «Каждый мог видеть легионы противника, ошеломительную неодолимую океанскую волну вооруженных людей, накатывающую на нас! Полк за полком, бригада за бригадой выходили из леса и быстро занимали свои места в атакующих порядках. На правом фланге находилась гордая пятитысячная дивизия Пикетта с несколькими приданными ей частями. За первой линией с небольшим интервалом следовала вторая, за ней – третья; колонны шли ровно. Их фронт растянулся почти на полмили. Тусклая серая масса солдат, встававших плечом к плечу, шеренга за шеренгой. Развеваются красные флаги, всадники скачут вверх и вниз; 15 000 стволов и штыков блестят на солнце – движущийся лес сверкающей стали. Они идут все как один, в идеальном порядке, не обращая внимания на канавы, ограды и ручьи, вверх по склону хребта, по садам, лугам и полям, величественные, суровые, неудержимые».
[553] Артиллерия Союза, приведенная в полную готовность для отражения этой атаки, «с семисот ярдов открыла огонь по наступающим колоннам и стреляла, пока они не подошли вплотную».
[554] Но конфедераты продолжали упорно и уверенно продвигаться вперед. Над их головами свистели снаряды своей артиллерии, пытавшейся подавить смертоносный огонь, ведущийся с Семетри-ридж, но пушки Союза не меняли прицел и продолжали косить людей Пикетта. На них обрушился ураган картечи. Бойня была жуткой; но это не устрашило остатки дивизии Пикетта, упорно продолжавшей продвигаться вперед. За ними следовали другие бригады. Теперь вступила в действие пехота Союза,
[555] конфедераты открыли ответный огонь. Генерал Гарнетт, только что вставший с госпитальной койки и командующий бригадой в дивизии Пикетта, несуетливый и хладнокровный, «догнал свои наступающие порядки» и сумел, как написал майор Пейтон, «сохранить сомкнутыми ряды. Он был сбит с лошади выстрелом, когда находился в середине бригады примерно в 25 шагах от каменной стены… Наша линия, сильно поредевшая, продолжала идти вперед, хотя в один момент, оказавшись уже в 20 шагах от стены, отпрянула, попав под сокрушительный огонь, который обрушили на наши шеренги артиллерийские батареи и пехота, сидевшая в укрытиях. В этот момент генерал Кемпер отправился на правый фланг… три линии соединились в одном усилии, ринулись вперед с неколебимой решительностью и достойным похвалы соперничеством в стремлении водрузить флаг Юга на стенах врага». Генерал Армистед, как писал полковник Айлетт, «был виден всем. В 50 шагах впереди своей бригады, размахивая шляпой, надетой на саблю, он совершенно спокойно вел своих людей на врага… далеко впереди всех, он возглавлял атаку, пока не поднялся на оборонительные сооружения врага и, раненный, оказался в руках неприятеля, но до того успел отбросить его с позиции и увидеть свой флаг, водруженный над вражескими укреплениями». «Последняя, и самая сильная, линия противника была взята, – писал майор Пейтон, – боевой флаг конфедератов развевался над его позициями и сражение внутри укреплений перешло в рукопашную схватку самого отчаянного свойства; но больше половины уже пало, и наши ряды оказались слишком слабы, чтобы обратить противника в бегство».
[556] «Наступающая масса была столь глубока и широка, что возникали сомнения, устоит ли оборона армии Союза против ее веса и динамики, но краткий контакт с клинками и прикладами мушкетов разрешил сомнения. Конфедераты побросали оружие, словно одновременно поняли, что сражение проиграно. Многие сдались в плен, другие, кого миновали пули, пущенные вдогонку, бежали через поле к Семинари-ридж».
[557]
«Никогда не видел более грозной атаки, – написал Хэнкок Миду в день сражения. – Будь у меня не такие прекрасные войска, я бы наверняка уступил».
[558] Это заявление подтверждается подробным отчетом Хаскелла, а также исследованием полковника Томаса Л. Ливермора, который принимал участие в битве. Мид, «с совершенно белым лицом, на котором проступили глубокие морщины, очень серьезный и сосредоточенный», подъехал к Хаскеллу и «спросил хриплым взволнованным голосом: “Что у вас происходит?” – “Полагаю, генерал, атака противника отбита”. – “Что? Приступ уже отбит?” – “Так точно, сэр!” – “Слава Богу!” – воскликнул Мид».
[559]
Ли в полном одиночестве выехал на коне вперед, чтобы подбодрить свои разбитые силы. Его первоначальное возбуждение прошло, но он не выказывал ни ожесточения, ни разочарования. Самообладание его было поистине невероятным; не без некоторого душевного величия он признал: «Это полностью моя вина. Именно я проиграл эту битву».
[560]
