Неудача инженерных попыток повернуть или как-то обуздать течение вод и осознание того, что нужно как-то приспосабливаться к характеристикам местности и течению великой реки, повергли Гранта в тяжкие раздумья. Что делать дальше? «Стратегическим решением, согласным с общими правилами, – писал он, – было бы пойти на Мемфис, организовать там базу снабжения… и оттуда двигаться вдоль железной дороги». Так предлагал Шерман, его самый способный и надежный помощник. Но, рассуждал Грант, это попятный и крайне нежелательный маневр, поскольку он только усилит глубокое разочарование войной, и без того превалирующее на Севере. «Ничего не оставалось делать, – резюмировал он, – кроме как идти вперед к решающей победе».
[577] Без созыва военного совета, даже без консультаций с кем-то из своих способных офицеров он создал план и надеялся на его одобрение Вашингтоном уже после того, как приступил к его выполнению. Он сообщил о нем в донесениях Халлеку, составленных весьма вежливо и уважительно. Их доверительный и уверенный характер заставляет представить, с каким удовлетворением читал их президент, который, прежде чем стали поступать первые вести об успехах, подтвердил, что Грант наделяется «полной и абсолютной властью приводить в исполнение свои распоряжения» и, для пущей убедительности, что «он пользуется полным доверием правительства».
[578]
Приказ о сосредоточении армии в районе Милликенс-Бенд (излучина выше по течению Миссисипи к востоку от Виксберга) Грант отдал 23 марта. Когда дороги немного подсохли, хотя и оставались «невыносимо плохими», 29 марта он дал указание корпусу Макклернанда направляться к Нью-Картадж (ниже Виксберга по течению); за ним должны были последовать корпуса Шермана и Макферсона. Продвижение было медленным, поскольку транспортировка продовольствия, боеприпасов и движение артиллерии представляли исключительную сложность. Для успеха задуманного требовалось взаимодействие с флотом, и Грант получил эффективную и великодушную поддержку командующего Миссисипской флотилией временного адмирала Портера. Ниже Виксберга были необходимы канонерки и другие суда, поскольку снабжение армии требовалось в бо́льших объемах, чем можно было доставить по «единственной, узкой и почти непроходимой дороге»; канонерки и транспорты должны были прорваться мимо города вниз по течению сквозь огонь батарей. В ночь на 16 апреля этот маневр был успешно совершен, а ночью 22 апреля еще шесть пароходов, буксирующие двенадцать барж, груженных сеном, зерном и прочим провиантом, прошли мимо Виксберга, доставив в изобилии все необходимое для армии, расположившейся южнее города.
Но оставалась проблема занятия господствующих высот на восточном берегу реки. Корпуса Макклернанда и Макферсона направились к прибрежной плантации Хард-Таймс, одна часть – на пароходах и баржах, другая шла маршем. Было необходимо продвинуться дальше к югу, но укрепления у Гранд-Галф блокировали проход транспортов, а атака канонерок с целью подавить огонь вражеских батарей ни к чему не привела. Грант высадил войска у Хард-Таймс, откуда они двинулись вниз по течению и переправились через реку у Бруинсберга, расположенного на высоком восточном берегу Миссисипи. Это произошло 30 апреля. Это место было выбрано на основании сообщенной Гранту информации о том, что отсюда идет хорошая дорога до Порт-Гибсона. Когда высадка показалась осуществимой, Грант телеграфировал Халлеку: «Думаю, сражение уже выиграно больше чем наполовину».
[579] Однако не все естественные препятствия оказались преодолимы. Местность со множеством речных проток, болот, оврагов, с лесами, подлеском, почти непроходимыми зарослями сахарного тростника и стелющимся кустарником делала наступательные операции трудными и опасными. Но генерал настаивал, и солдаты шли дальше. В два часа ночи 1 мая по дороге в Порт-Гибсон они столкнулись с конфедератами, значительно уступавшими им в численности. Началась перестрелка, с рассветом перешедшая в полномасштабное сражение. «Бой продолжался весь день, – говорил Грант, – и уже в темноте, по такой пересеченной местности, какой мне не доводилось видеть… противник постепенно сдавал позиции» и затем «полностью отступил». На следующий день Грант взял Порт-Гибсон, а конфедераты оставили позиции у Гранд-Галф. Из форта Грант направил подробное донесение Халлеку, отчитавшись о своем успехе. «Наша армия в полном здравии и высочайшем расположении духа, – написал он. – После Милликенс-Бенд она шла маршем днем и ночью, под дождем, по грязи, без палаток и прочего багажа, нерегулярно получая рационы, но без жалоб и с наименьшим числом отставших, чем я когда-либо видел».
[580] Если бы армия могла составить коллективное донесение, там могло быть сказано: наш генерал терпел такие же неудобства, что и мы; он делил с нами все трудности.
Хотя Грант с армией в 43 000 человек приобрел в Гранд-Галф надежную базу снабжения, он не стал постоянно снабжать армию из этого пункта. Сделав остановку лишь для того, чтобы доставить боеприпасы и обеспечить себя сухарями, кофе и солью, он оторвался от базы, решив снабжать армию на местности, где нашел достаточно говядины, баранины, птицы, сала, патоки и фуража. Ему противостояли Пембертон с предположительно сорокатысячной армией в Виксберге и вдоль железной дороги и Джозеф Э. Джонстон, у которого было 15 000 у Джэксона. Двигаясь с невероятной скоростью и сметая все встречающиеся части противника своими превосходящими силами, Грант пробил себе путь к главной, и последней, цели. За девятнадцать дней
[581] он на вражеской территории переправился через великую реку, прошел около 180 миль по сильно пересеченной местности, постоянно вступая в боевые столкновения, дал и выиграл пять серьезных сражений, нанеся противнику гораздо больший урон, чем понес сам, захватил множество пушек и легких полевых орудий, захватил столицу штата, уничтожил арсеналы и военные производства, десять дней оставался без всякой связи со своими базами и правительством
[582] и теперь оказался в тылу Виксберга. Когда Шерман, сопровождая Гранта, ехал верхом по долгожданной сухой возвышенности «за Виксбергом», глядя сверху вниз на форт конфедератов, а затем – на флот федералов, расположенный так, чтобы быстро оказывать необходимую поддержку, он понимал, что они обеспечили себе базу, которая связана безопасной и беспрепятственной линией коммуникаций с Севером; в полной мере сознавая, чего они добились и вспоминая время, когда он еще только мечтал оказаться на этой позиции, он дал выход своему безграничному энтузиазму. В это время Грант невозмутимо курил и размышлял. «Если искать параллель в военной истории событиям этих восемнадцати [или девятнадцати] дней, – писал Джон Фиске, хорошо знакомый с обеими темами, – мы должны вспомнить о первой итальянской кампании Наполеона в 1796 году».
[583]
