Блестящий и серьезный прогресс Шермана был не столь впечатляющего характера, чтобы отвлечь общественное внимание (даже в западных штатах, чьи сыны служили в его армии) от дуэли между Грантом и Ли.
7 июня Уэллс признавался в дневнике: «Сегодня съезд – самая животрепещущая тема». Линкольн был выдвинут кандидатом на второй срок, получив все голоса, кроме голосов штата Миссури, который высказался за Гранта. Как объяснил результат сам Линкольн, съезд «решил, что коней на переправе лучше не менять».
[643]
X
Мы оставили Потомакскую армию на реке Джеймс. Грант надеялся разгромить или нанести решающее поражение армии Ли к северу от Ричмонда. Не сумев сделать ни того ни другого, он решил перейти со своими войсками на южный берег Джеймса с перспективой осады столицы конфедератов. Это передвижение, произведенное очень удачно, началось 12-го и завершилось 16 июня. Рассчитанность марша, мастерская работа инженерных войск по наведению мостов через реку, упорядоченная переправа показали, что хорошо отлаженный механизм Потомакской армии, даже и потрепанной, прекрасно откликается на эффективное управление. Ли догадался об этой передислокации, но не смог ей воспрепятствовать.
[644] В планы главнокомандующего армией Союза входил захват Питерсберга, овладение которым, несомненно, должно было через короткий промежуток времени привести к падению столицы конфедератов, и до этого было рукой подать; если бы все было должным образом организовано и выполнено, город мог бы быть взят, и армия вышла бы к реке Аппоматтокс.
Но эта золотая возможность оказалась упущена. Когда Грант и Мид прибыли на место событий, оказалось, что конфедераты занимают прекрасно укрепленные позиции. Все попытки взять Питерсберг штурмом
[645] окончились безуспешно; федералы потеряли около 10 000 человек. Последствия этой неудачи отражены в донесениях Даны и Гранта. Дана: «Генерал Грант распорядился прекратить атаки. Теперь он будет маневрировать». Грант: «Я постараюсь дать армии несколько дней отдыха. Она крайне в этом нуждается».
[646]
Потомакская армия выдохлась. Непрестанные бои на протяжении 45 дней в неблагоприятных условиях и без решительного успеха, частые ночные марши были утомительны и действовали угнетающе. Десятки мужественных и опытных офицеров, тысячи бравых ветеранов полегли на полях сражений. Моральный дух заметно упал даже по сравнению с днем после Колд-Харбора. Грант постоянно получал подкрепления, но по большей части это были наемники, многие из которых оказывались слабосильны, распущенны или трусливы. Их теперь стало слишком много, чтобы обеспечить эффективность действий. Их нужно было месяцами муштровать, чтобы превратить в хороших солдат. Чувствовалась необходимость в восстановлении и реорганизации армии. Это и происходило в течение длительного периода сравнительного затишья с 18 июня 1864-го до весны 1865 года – в период осады Питерсберга.
В это время армию посетил президент. Впечатление, которое я пытался создать от неудачных операций Гранта, к тому же оплаченных дорогой ценой, и от деморализации армии, может вызвать у читателя желание мысленно представить беседу между Линкольном и Грантом, в ходе которой президент советовал генералу бережнее относиться к человеческим жизням и предупреждал, что страна не сможет или не захочет покрывать расходы еще на одну такую кампанию по изнурению противника. Однако, насколько мне известно, никаких таких советов и предупреждений не было. Маловероятно, что подобные мысли вообще могли прийти в голову президенту, поскольку они не согласовываются с содержанием его послания, отправленного шестью днями ранее; с тех пор не произошло ничего, за исключением безуспешных попыток штурмовать оборонительные линии Питерсберга, что могло бы изменить его мнение. Более того, неудачная попытка захвата этого укрепленного пункта в то время не воспринималась как серьезная неудача. Такое отношение возникло позже. Не разочарование, а душевная доброта и гуманность сквозят в словах президента относительно будущих сражений. «Не могу давать советов, – сказал он, – но искренне надеюсь, что всего можно будет добиться максимально малой кровью».
[647]
Хорас Портер оставил любопытное свидетельство об этом визите, на котором приятно на минутку остановиться посреди того мрака, который сгустился над Потомакской армией и вскоре распространится на всю страну. Президент на коне, в высоком цилиндре, сюртуке и черных брюках объезжал с Грантом фронт. Цивильный всадник всегда странно смотрится среди толпы офицеров в форме с эполетами. Линкольн, хотя и хороший наездник, всегда был неловок и, запыленный, представлял собой «образ сельского фермера, въезжающего в город в своей воскресной одежде». Но характер этого человека лишал американских солдат присущей им склонности насмешничать. Как только по рядам пронесся слух, что «с нами дядюшка Эйб», его от всей души приветствовали радостными криками. Он посетил дивизию цветных солдат, которые заслужили отличие за храбрость при штурме укреплений Питерсберга. Они окружили освободителя своей расы, целовали ему руки, прикасались к одежде, словно стремясь набраться от него сил, кричали, смеялись, пели и восклицали: «Масса Линкольн, храни тебя Бог! Спаси тебя Боже, отец Авраам! День торжества близок, ура!» Он стоял среди них с непокрытой головой, глаза полны слез, голос прерывался от эмоций. А поскольку ни одна характеристика Линкольна не будет полной без упоминания его юмора, снижающего пафос, мы можем увидеть его тем же вечером с группой штабных офицеров перед генеральской палаткой – неутомимый рассказчик, он сыпал остротами, чтобы «показать им истину», и радовался пониманию, подтверждаемому их искренним смехом.
Насколько мне известно, не существует или существует очень мало свидетельств, что Грант был как-то удручен крушением больших надежд, которые он лелеял, переходя Рапидан. Его непреклонный нрав, сила воли и нацеленность на успех, вероятно, просто не давали ему возможность допустить мысль о неудаче. А если и не так, то это никак не отражалось на его невозмутимом лице. Тем не менее надо признать, что горечь разочарований порой подталкивала его к спиртному. Роулинс говорил Уилсону вскоре после их первой встречи, что они должны сделать все, что в их силах, и «удержать Гранта от падения».
[648] В период скучного ожидания перед Питерсбергом этот верный наставник и горячий патриот сделал для страны больше, чем кто-либо иной. Письма Роулинса жене показывают его обеспокоенность и положительное влияние на генерала, который был необходим Северу для победного завершения войны. Дважды (29 июня и в один из последних дней июля) Грант, по словам Роулинса, «сходил с праведного пути»,
[649] но затем взял себя в руки и больше не оступался. Ясный, незамутненный мозг провел осаду Питерсберга и захватил его, вынудил провести эвакуацию Ричмонда, нанес решающее поражение Ли и развалил Южную Конфедерацию.
