Платон понимал, что люди «здравого смысла» отвергнут его учение. Для них он заготовил ответ, который до сих пор не теряет своей актуальности. Представьте группу людей, закованных в кандалы и сидящих перед пещерой. Они не могут обернуться и посмотреть назад, они вынуждены смотреть только внутрь пещеры. Позади них на возвышенности располагается дорога, а за ней разведен большой костер, который бросает свет на стену пещеры. По мере того, как люди, животные, повозки проезжают по дороге, они загораживают огонь и потому отбрасывают на нее тени. Люди в кандалах видят только эти тени. Они дают им имена, обсуждают их, размышляют о них. Они думают, что тени и есть реальность. Теперь возьмите одного из них и направьте из пещеры наружу. Сначала он будет ослеплен светом, затем – изумится обилию цветов, будет напуган объемными предметами. «Но ведь там, внизу, мы думали…» – говорит он. Да, там, внизу, истина была сокрыта от вас.
Аристотель, ученик Платона, был великим систематизатором знания о мире и о Вселенной, причем его интересовали как земной мир, так и небеса. Именно его учение о том, что Земля находится в центре Вселенной, было опровергнуто в ходе научной революции XVII столетия. Однако разработанные Аристотелем правила логического мышления используются нами до сих пор. Он подарил миру силлогизм – трехчастное утверждение, которое состоит из двух предпосылок (общего и конкретного суждения) и выводимого из них заключения. Вот пример:
У всех кошек четыре лапы
Миллиган – кошка
Следовательно: У Миллиган четыре лапы
Является ли это заключение истинным? Силлогизм дает истинное заключение только в том случае, если обе его предпосылки истинны, а умозаключение правомерно. Посмотрим на наш пример: кошки в действительности имеют четыре лапы, а Миллиган, допустим, это и вправду имя кошки.
Предпосылки, таким образом, истинны. Однако правомерно ли умозаключение? Да: если Миллиган – это кошка и если все кошки имеют четыре лапы, то и у Миллиган должно быть четыре лапы. А вот пример неправомерного умозаключения:
У всех кошек четыре лапы
У Миллиган четыре лапы
Следовательно: Миллиган – кошка
Хотя обе предпосылки истинны, заключение ложно, поскольку между Миллиган и кошками нет никакой логической связи (она с той же вероятностью может оказаться собакой). Может быть и так, что верно выстроенный силлогизм содержит ложное заключение. Такое происходит, если хотя бы одна из предпосылок не является истинной. Например:
Все кошки черные
Миллиган – кошка
Следовательно: Миллиган – черная.
В этом случае правомерное умозаключение приводит нас к ложному выводу, поскольку первая предпосылка не соответствует истине. Существуют формальные правила для определения и описания всех видов ошибок, которые можно допустить при построении силлогизма. Как вы видите, не случайно говорят, что греки научили нас мыслить рационально.
Древние греки также положили начало медицине в Западной Европе. Особая заслуга принадлежит Гиппократу, который жил в Афинах в период их расцвета – в V в. до н. э. До нас дошли его сочинения, правда, все они почти точно являются компиляциями из разных авторов, которые ориентировались в своей работе на его методы и принципы. Для понимания причин болезней Гиппократ опирался прежде всего на разум, так как считал, что причины эти имеют естественное происхождение и не связаны с колдовством, магией или божественным вмешательством. Он тщательно исследовал течение болезни, а также обстоятельства, при которых она появлялась. Его можно назвать первым эпидемиологом, так как он пытался выделить определенные модели распространения болезней. Он возлагал на докторов серьезную обязанность – быть нравственно ответственными, рассудительными людьми, лично заинтересованными в здоровье своих пациентов. По сути, именно Гиппократ в своей работе заложил принципы врачебного дела. До недавнего времени студенты-медики произносили составленную им клятву, которая носит его имя: клятву Гиппократа. Эти слова позволяют нам составить представление о том, в каком состоянии была медицина в те далекие дни
[4]:
Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство.
Однако западная медицина также унаследовала от Гиппократа величайшее заблуждение, коренящееся в неустанном стремлении греков к простоте. Он учил, что телесное здоровье зависит от правильного баланса четырех элементов (жидкостей): крови, флегмы, желчи и черной желчи. Вплоть до XIX в. врачи, руководствуясь авторитетом Гиппократа, ставили людям пиявок, если у них обнаруживался «избыток» крови, который считался причиной болезни. В этом отношении Гиппократ оставался классиком чересчур долго.
Греки превосходили римлян практически во всех областях знания, но только не в вопросах права. Римское право выросло из самой жизни: из постановлений судей, из многочисленных комментариев юристов к законам, которые сами становились составной частью законодательства. И хотя римляне были гораздо более практичными по сравнению с греками, их юридическое мышление имело не так мало общего с греческим идеализмом. Завоевывая другие народы, римляне всегда изучали их законы в сопоставлении с собственными и стремились определить некие универсальные принципы. Какие нормы все народы возводят в ранг закона? Подобные вопросы привели к появлению идеи естественного права, которое можно рассматривать как идеальную форму права. Нормы естественного права помогают совершенствовать законодательные системы любого народа. Ни одно общество, стремящееся к справедливости, не станет их отвергать.
Наиболее полный свод римских законов был составлен в VI в. н. э. императором Юстинианом, который правил в восточной части империи, выстоявшей под натиском германцев. Кодекс Юстиниана, вновь открытый в XI в., был невероятно влиятельным. В меньшей степени это относится к Англии, где к тому моменту утвердилось собственное общее право, однако и здесь кодекс Юстиниана оставил свой след – в области договорного права. Рассмотрим два гипотетических сюжета из этой области.
Возьмем договор аренды. Какую ответственность несет арендатор в том случае, если арендованная им лошадь была украдена? Ответ: он должен выплатить полную стоимость лошади ее владельцу, поскольку он обязан был позаботиться о ее сохранности (в наше время такие проблемы регулируются с помощью страховки, но у римлян ее не было). Однако если лошадь украли с применением силы, арендатор не несет ответственности. Он не обязан подвергать себя опасности ради спасения чужой лошади. В то же время если арендатор задержал лошадь дольше оговоренного срока, ответственность за ее пропажу ложится на него в любом случае, даже если лошадь украли с применением силы.
