Крайне необычный сплав, не так ли? Между его элементами нет органического единства, он нестабилен. И со временем эти элементы распадутся, продержавшись перед тем, однако, около тысячи лет вместе: приблизительно с 476 г. н. э. – года падения Римской империи – до 1400 г. Эту эпоху ученые называют Средними веками, или Средневековьем. Историки, изучающие процессы больших длительностей, отсчитывают Новое время с 1400 г. Отсюда проистекает деление европейской истории на три эпохи: античную, или классическую, Средние века и Новое время.
На протяжении Средних веков наше необычное трио сохраняет единство, однако его составные части претерпевают изменения. Возьмем христианство. Раннее христианство можно оценивать по-разному, но чем оно точно не было, так это воинствующей религией. Иисус говорил: «Возлюбите врагов своих». Первые христиане отказывались нести военную службу – это одна из причин, по которой римляне относились к ним с подозрением. Однако теперь христиане сотрудничают с германскими воителями. Эта религия, призывающая нас подставлять левую щеку, получает поддержку вооруженных до зубов вояк. Какое странное противоречие! На самом деле не такое уж и странное, ведь с того момента, как Константин взял христиан под свою опеку и сделал их религию официальной религией империи, им пришлось несколько изменить свое отношение к насилию. Государства не могут не воевать, и, если церковь хотела получать их поддержку, она должна была признать, что порой эти войны справедливы.
Тем не менее, хотя церковь и объединилась с этими воинами, она далеко не полностью приняла их ценности. За несколько столетий воин превратился в рыцаря. Рыцарь тоже любил воевать, он гордился своим умением это делать, однако воевал он во имя благих целей. Церковь подталкивала его сражаться против неверных – это, несомненно, было благой целью. Церковь поощряла крестовые походы в Святую землю, которая оказалась в руках мусульман. Участие в них особо вознаграждалось с ее стороны.
Рыцарь также защищал слабых, в особенности знатных дам. Так как участие в войне стали воспринимать во многом как нравственный подвиг, обряд посвящения в рыцари приобрел очертания религиозной церемонии. Меч воина помещался на церковный алтарь, а затем возвращался в ножны с тем, чтобы отныне служить орудием для совершения благих дел.
Традиция защищать и почитать дам имела долгую жизнь в европейской культуре. После того как рыцари исчезли, почтительное отношение к женщине унаследовали «джентльмены» – потомки христианских рыцарей. Джентльмен демонстрировал свое уважение к дамам тем, что вставал, когда женщина заходила в комнату, отказывался сидеть, когда она стояла, дотрагивался до своей шляпы, приветствуя ее. Всему этому меня обучали в школе, и изжить это в себе очень сложно. В этом смысле я представляю собой живой реликт эпохи Средних веков.
Феминистки недавнего прошлого боролись против подобных проявлений «уважения». Они не хотели, чтобы их возносили на пьедестал, они хотели равенства. Однако в развернувшейся борьбе за это равенство они обладали одним серьезным преимуществом: они атаковали с высокой позиции. Гораздо легче начинать, стоя на пьедестале, нежели взирая на противника снизу вверх. Именно потому, что в европейской культуре женщины пользовались тем уважением, против которого боролись, феминистические идеи получили широкое распространение. В других культурах дела обстоят совсем иначе.
Обратимся к другому противоречию внутри нашего «сплава»: христианская церковь, которая хранит античную ученость. Этот процесс «хранения» был весьма активным: мы не должны думать, будто церковь просто положила умные книжки в шкафчик и оставила их там. Эти сочинения сохранились и дошли до нашего времени только потому, что на протяжении всего Средневековья церковь постоянно их переписывала. Тогда не было книгопечатания. Книги имеют свойство гнить и приходить в негодность. И только монахи-переписчики, очень часто не понимавшие, что они, собственно, копируют, – отсюда и множество ошибок, – донесли до нас сокровища Греции и Рима.
Эта литература, если вникать в суть написанного, транслировала философские взгляды, систему ценностей, отношение к жизни, которые были языческими, а не христианскими. Однако церковь в Средние века имела такую власть над всей интеллектуальной жизнью, что никто никогда не пытался понять настоящий смысл этих произведений. Вместо этого церковь заимствовала оттуда те отрывки, которые были ей нужны, по-своему комбинировала их, разбавляла пассажами из Библии – и таким образом конструировала христианскую теологию, то есть рассказ о Боге, созданном Им мире и плане спасения человечества. Таким образом греческую философию, ученость и логику поставили на службу христианству. Обнаружение новых античных текстов не смущало христианских мыслителей. Они использовали найденный материал для создания новых версий своей теологии.
Резюмируем то, как функционировал наш «сплав» в Средние века. У нас есть воины, становящиеся христианскими рыцарями, а также античная ученость на службе у христиан. Церковь, находящаяся в центре этих странных сочетаний, обеспечивает единство всех трех элементов. Ученость – христианская, рыцари – христиане, мир – это и есть христианская ойкумена, царство Христа.
После 1400 года этот странный союз начинает распадаться. Начинается то, что историки называют Новым временем.
Глава 2
Европа в Новое время
Тот «сплав», из которого выросла европейская цивилизация, не был очень прочным. Он просуществовал долгое время – все Средние века, то есть тысячу лет, – однако его составные части не были в полном согласии друг с другом. Около 1400 г. начался его распад. Впервые он дал о себе знать в эпоху Возрождения.
Возрождение часто описывают как открытие или «переоткрытие» греко-римской учености. Однако эта ученость не была забыта до такой степени, чтобы ее нужно было заново «открывать» (хотя, конечно, в эпоху Ренессанса многое было обнаружено впервые). Изменилось другое. Теперь на место церкви, использовавшей античные знания для разработки собственной теологии, пришли мыслители, которым был интересен исконный греко-римский мир, в котором, собственно, эти знания рождались. Большинство из этих новых мыслителей не имело прямого отношения к церкви. В искусстве они стремились подражать античным художникам, возводить такие же здания, писать на той же латыни, что и древние, мыслить так же, как они. Люди эпохи Возрождения мысленно переносились в уже исчезнувший мир – нехристианский, языческий мир, который прятала церковь, используя порожденные им знания в собственных целях.
Это был более «обыденный» мир. Древние в гораздо большей степени были озабочены человеком и его земными заботами, нежели жизнью после смерти. Вместо того чтобы предаваться размышлениям о греховности человека, они прославляли его силу и достоинства. Мир, в который начали проникать мыслители эпохи Возрождения, не был скован какой-либо догмой. Среди античных философов существовало множество различных точек зрения относительно того, как жить и во что верить. Та смирительная рубашка, в которую церковь облачила мысль в Средние века, не ограничивала интеллектуальные поиски и споры античных философов.
