А пока я не могу удержаться: я хочу ещё раз взглянуть на 1984 год. Я выхожу из подвала и снова вижу дневной свет. Так и играет «Радио 1», и тот же ведущий говорит:
– Одиннадцать часов двадцать три минуты на «Радио Один», и это Синди Лопер с песней «Время от времени»
[32].
В гараже ничего не изменилось – только малыша Стоуки и его мамы нигде не видно.
На улице я нервничаю сильнее, чем в прошлый раз, – как будто кто-то может меня узнать. Глупо, знаю, но у меня именно такое ощущение.
Идёт не такой уж и старый мистер Фрейзер – на этот раз в другую сторону, он только вышел из дома. Сейчас я попробую кое-что сделать.
– Извините, – говорю я. – Какой сейчас год, не подскажете?
Чуть замедляя шаг, он смеряет меня взглядом.
– Убирайся с глаз долой, – говорит он, не вынимая изо рта трубку. – Хитрый маленький проныра, – и идёт дальше.
Это кажется мне странным. С другой стороны, тогда я и одет был иначе, и вопрос задал куда более вежливо – вот он и отреагировал по-другому.
Я иду по переулку и вспоминаю тот прошлый раз. Он вообще был? Для меня – да, а для мистера Фрейзера? Может, он ответил мне грубо, потому что я уже задавал ему этот вопрос час назад? Или я в совершенно другом 1984 году?
Пока я иду по переулку, голова от этих мыслей идёт кругом, и тут, будто бы этого мало, происходит такое, от чего она может просто взорваться: БУ-У-УМ!
Я встречаю своего папу.
Глава 42
Что ж, эту встречу с папой приятной не назовёшь, но лучше я расскажу вам всё по порядку.
Знаете, люди часто считают правдой самый настоящий вымысел. Например, вы якобы можете увидеть Великую Китайскую стену из космоса. Нет, не можете, даже с Международной космической станции, которая находится на высоте всего 173 мили.
А вот ещё одна выдумка – её я проверил в Интернете. «Шапка не даст вам замёрзнуть, ведь тело теряет половину своего тепла через голову». Мама постоянно твердит мне об этом, так вот я посмотрел, и оказалось, что у детей через голову уходит лишь десять процентов тепла.
Но будьте уверены, что вот этот факт – хоть я его и только что выдумал – чистая правда: «Дети, которые плохо обращаются с животными – Источник Неприятностей». И скоро я получу этому подтверждение.
30 июля 1984 года солнечно, но холодный бриз задувает с моря, и в воздухе словно висит туман (мама называет это «дымка» – так говорят на диалекте джорди).
Я вышел из гаража, застегнул толстовку на молнию и направился к набережной. Переулок ведёт сквозь ещё один ряд домов и упирается в прибрежную дорогу. Я перехожу её и иду к пляжу.
Потом я спускаюсь по склону и вижу прямо передо собой на песке группу ребят. В основном они чуть старше меня, но среди них есть и малыш лет шести – он одет в тёплую куртку с капюшоном.
Я увидел их не сразу – и повернул бы обратно, но меня уже заметил самый старший из них. Что-то подсказывает мне: если я сейчас пойду назад, он побежит за мной.
Это было бы проявлением слабости. Остаётся только один вариант: я засовываю руки в карманы, держу голову прямо и иду мимо них – и очень, очень стараюсь не встретиться ни с кем взглядом, особенно с самым старшим. В любом случае он уже отвернулся – и очевидно решил, что я не заслуживаю внимания. А меня это более чем устраивает, большое спасибо.
Я примерно в двадцати метрах от группы: их пятеро – они окружили своего вожака, который стоит ко мне спиной. Он поднял с земли обувную коробку и снял с неё крышку. Все сгрудились вокруг, чтобы заглянуть внутрь, – до меня доносится целый хор голосов.
– Фу, Макка, приятель! Где ты взял это?
– Она нарушила границы. А всех нарушителей ждёт наказание. При помощи моего пневматического ружья!
– О-о-о! Вот это да!
– Ух ты!
Самое ужасное произносит мальчик с высоким, как у девчонки, голосом:
– Ой, Макка, смотри – она ещё жива!
– Это ненадолго, ха-ха! Давай, Чау, покончи с этим! – говорит вожак, и все остальные смеются. Это не хороший смех: он натужный и полный злобы. Трудно объяснить, но теперь я нервничаю ещё сильнее.
Мне до них всего пять метров: я вообще не смотрю в их сторону – всё происходит сбоку от меня. Самый старший снова говорит:
– Сделай это, Чау, – давай, или ты струсил? – и остальные опять по-дурацки смеются. Мальчик по кличке Чау стоит ко мне спиной: я вижу, как он достаёт из кармана что-то вроде плоской квадратной фляги. Я совсем рядом, и вожак командует:
– Стойте, – и все смотрят на меня.
Вожак выжидает, пока я пройду, но я подбегаю и в прыжке бью его ногой в пах. Все бросаются в разные стороны, а я герой.
Нет, всё не совсем так. На самом деле я стараюсь пройти мимо как можно быстрее. Я уже не просто не смотрю на них, а практически сворачиваю голову в другую сторону. Ведь никто на моём месте не хотел бы услышать что-то вроде:
– Эй, на что это ты уставился?
Того, что я увидел, мне сполна хватает, чтобы понять: я не хочу иметь с этим вожаком никаких дел. У него короткая щетина волос. Несмотря на холодный ветер, он в одной футболке в красно-белую полоску – она натянута на его довольно-таки внушительный живот. Но меня больше всего пугает его шея: короткая, плотная, красная – и очень напряжённая.
Я на безопасном расстоянии – и скоро смогу свернуть за утёс и скрыться из вида. Ребята скандируют:
– Давай! Давай! Давай!
Я пытаюсь представить, что именно они собираются сделать и с чем, но не могу – возможно, моему воображению это просто не под силу.
– Подождите, подождите, – говорит вожак, которого они называют Макка. – Вы когда-нибудь слышали, чтобы кошка лаяла?
От этих слов у меня внутри всё сжимается, потому что:
а) Я знаю ответ на этот вопрос. Эта шутка одно время гуляла по нашему классу. И б) Я должен остановить их. Я знаю это. Только не знаю как.
– Нет, говорю же вам, я могу заставить кошку гавкать. Дай мне это, – в наступившей тишине я слышу, как на землю что-то капает. Все остальные снова зашумели:
– Да ладно, дружище! Брось, Макка, не говори ерунды.
Я просто застываю на месте. Шутка звучит так: «Как заставить кошку лаять? Облить её бензином и поднести огонь: Га-а-а-ав!»
Да, это, наверное, не самая смешная шутка на свете – и точно жестокая. Но когда я впервые её услышал, то смеялся, уж больно она глупая. Когда Гектор Хоугмэн рассказал мне её на площадке, он сделал паузу перед «Гаааав!» – и именно его «комичная подача» развеселила меня. Кроме того, ведь никто же не станет реально поджигать кошку, верно?
