Глава 18. Обоюдоострый меч
Пот и слезы
Для рядового древнеегипетского гражданина только два явления природы казались неизбежными: смерть и налоги. От первого крика новорожденного и до конца жизни призраки гибели и нищеты преследовали их. Детская смертность была ужасающей, а из тех, кому удалось выжить, немногие могли рассчитывать, что проживут более тридцати пяти лет.
На продолжительность жизни влияло не только сочетание бедности и скудного питания. Царившая в египетских городах и деревнях антисанитария — зараженная вода, плохой воздух — благоприятствовала таким заболеваниям, как гепатит, шистосомоз и амебная дизентерия. Больные в доме были обычным явлением повседневности. Те, кому удалось выздороветь, часто оставались инвалидами. Люди, изуродованные вследствие болезни или травмы, встречались повсюду: «В селении было полно мутноглазых, одноглазых, слепых и людей с воспаленными, гноящимися веками всех возрастов»
[289].
Как будто всех этих несчастий было еще недостаточно, экономическая ситуация и структура египетского государства держали большинство рядовых граждан в состоянии постоянной нужды. Даже в хороший год собранный крестьянами урожай был в среднем лишь немного больше прожиточного минимума. Если бы крестьянин оставлял всё себе, он с семьей мог бы неплохо прожить. Однако весь Египет считался в принципе собственностью фараона — а потому за право возделывать «царскую землю» приходилось платить налоги.
Подобно всем прочим правителям в истории, цари Древнего Египта неукоснительно заботились о сборе податей, для чего существовала сеть сборщиков на местах. Поскольку товарно-денежные отношения в экономике еще не сложились, налоги взимались в виде доли сельскохозяйственной продукции, которую забирали, не спрашивая, сыт производитель или голоден. За недоимки сажали в тюрьму; чтобы избежать этой печальной участи, люди лезли из кожи вон. В результате «крестьянские семьи всегда колебались между бедностью и крайней нищетой»
[290]. Как и в Англии времен Робин Гуда, единственным способом избавиться от бремени налогов было бегство и жизнь изгоя вне общества. В ходе истории Нового царства все большее число земледельцев прибегало к этому отчаянному средству.
Тяжелая жизнь земледельцев подробно отражена в папирусе, который датируется поздним периодом XX династии. Это рассказ о человеке по имени Вермаи, который бежал из своей деревни в Верхнем Египте, надеясь обрести лучшую жизнь в «Великом Оазисе» Западной пустыни (ныне Дахла). Однако там ему стало еще хуже: местный староста, ленивый и бессовестный, терроризировал население. Начальство не только взимало положенные налоги с обычной беспощадностью, но также извлекало личную выгоду, удерживая в свою пользу пайки, которые надлежало выдать и без того обездоленным труженикам. В результате люди голодали, а бюрократы процветали
[291].
Обученная грамоте элита Египта презирала массу земледельцев, угнетенную и эксплуатируемую, однако именно их неустанными и плохо вознаграждаемыми трудами создавалось благосостояние страны. В самом буквальном смысле слова «потом лица их» была создана великая цивилизация, чего фараоны и их сановники и не замечали, и не ценили.
Пожалуй, наиболее тяжелой и ненавистной повинностью была трудовая, исполнять которую были обязаны все здоровые мужчины в стране — официально ее отменили в Египте лишь в 1889 году н. э. От нее, согласно царскому декрету, освобождались только храмовые работники. Еще на заре истории египетского государства посредством трудовой повинности обеспечивалась рабочая сила для грандиозных строительных проектов, от добычи камня до возведения пирамид и храмов. Рекрутирование на эти работы проводилось по военному образцу и, как и другие формы повинностей, находилось в ведении местной администрации, деревенских старост и городских старшин, которые исполняли распоряжения вышестоящих инстанций. Набор обычно производился в те сезоны года, когда на полевых работах не требовалось много рук: во время летнего разлива или в период прорастания всходов.
Людей забирали всех подряд и зачастую не по справедливости. Многих из тех, кто не подлежал мобилизации, уводили, не слушая протестов. Права пожаловаться у простолюдинов не было. Отцов принуждали отправляться на работы вместо непригодных к работе сыновей. Крестьян, оторванных от своих жилищ и пашен, со всей страны сгоняли в сборные лагеря, где они становились заложниками системы, вырваться из которой было почти невозможно. Мечтающие о побеге знали, что за их преступление будет наказана вся семья — родственников держали под стражей, пока беглец не возвращался. А дезертира, вернувшегося или пойманного, ждала пожизненная каторга.
Условия для исполняющих повинность были крайне жесткими. По законам Древнего Египта за совершение тяжких преступлений можно было угодить на каторжные работы — или, еще хуже, в «гарнизон Куша», то есть на нубийские золотые рудники. Но и для простых, законопослушных подданных перспектива трудовой повинности была ненамного легче. Распорядок дня не предусматривал ни отдыха, ни развлечений, пайка хватало только чтобы не умереть с голоду. Вернуться домой можно было лишь по окончании срока службы — если, конечно, работник не умер от болезни или травмы. Организаторы государственных проектов не заботились ни о здравоохранении, ни о технике безопасности, и потерь никто не считал.
Особенно тяжелой оказалась повинность в 1153 году, в самом начале правления Рамзеса IV, в ходе экспедиции к каменоломням Вади-Хаммамат. Рамзес, взошедший на трон всего пятью месяцами ранее, решил возобновить добычу камня после 40-летнего перерыва. Для начала он направил отряд из 408 человек с целью разведать обстановку и подготовить все к производству работ. Затем площадку посетили один за другим различные чиновники, и наконец было доложено, что все готово. И вот на третий год правления нового фараона из Фив отправилась такая экспедиция, какой Египет не видывал уже более семисот лет.
Государственная важность этого предприятия подчеркивалась тем, что возглавил экспедицию самый влиятельный деятель Фив, верховный жрец Амона Рамзеснахт. Среди его помощников были и военные, и гражданские чины — визирь, казначей, главный сборщик налогов, градоначальник Фив и пара царских дворецких, а также командующий армией, поскольку поход был затеян и с военными целями. Помимо начальства шли отряды из двух тысяч рекрутированных работников, восьмисот чужеземных наемников и пяти тысяч египетских солдат. Использование армии для общественных работ в зимние месяцы было рациональной практикой. Ведь солдат нужно было удерживать в рамках дисциплины и чем-то занимать, пока вести военные кампании было невозможно (из-за сезона дождей на Ближнем Востоке). Фараоны династии Рамзесидов хорошо знали, какова сила большой регулярной армии — но осознавали также и политическую опасность армии бездействующей.
