Повесть о двух городах
Хотя история последних дней XX династии, ее беспомощность, логическим завершением которой стало падение Нового царства, дошла до наших дней в многочисленных архитектурных памятниках и текстах об интригах Фив, политический центр и царская резиденция находились на севере страны. С первых лет существования древнеегипетского государства его столицей был Мемфис; свою роль места пребывания государственной администрации он сохранял и в эпоху Рамзесидов.
Конечно, Фивы могли претендовать на роль религиозного центра — но именно в Мемфисе издавались царские указы, назначались на посты сановники и короновались фараоны. Со времен Рамзеса II Великого (XIII век до н. э.) резиденцией правителей был Пер-Рамзес — «Дом Рамзеса». Именно Дельта, а не долина Нила была той политической силой, которая объединяла Верхний и Нижний Египет.
Поэтому после смерти Рамзеса XI, когда Херихор и Смендес разделили между собой бразды правления, именно Смендесу (1069–1045), как правителю Севера, в качестве главной награды достался титул фараона. Его же шурин довольствовался званием главы египетской армии и верховного жреца Амона. Таким образом, сохранялась удобная фикция политического единства, даже если в действительности два квазинезависимых государства связывались только родственными узами.
Раздел Египта на две части стал характерной чертой эпохи ливийского господства. Каждая из них имела собственную политическую систему, администрацию и столицу. Отныне концепция «Двух Земель» была не просто данью религиозной традиции, но и практической реальностью.
Поскольку в годы угасания Нового царства основную массу ливийских переселенцев приняла Дельта, влияние нового политического строя ощущалось здесь сильнее всего. Непроходимые топи и сеть извилистых каналов всегда благоприятствовали политической раздробленности. Поэтому в эпоху ливийского господства этот регион без труда распался на множество враждующих между собой владений. Их возглавляли вожди ма и либу — двух основных ливийских племен, осевших в Египте. Формально они подчинялись центральной власти, но в действительности фараон был всего лишь первым среди равных. Но даже в этих условиях правители, сидящие в Танисе, в полной мере ощущали собственное превосходство — пусть и символическое, но достаточное для того, чтобы начать подобающий статусу проект: превращение царской резиденции в официальную столицу, не уступающую в своем величии самим Фивам.
Существование Таниса начиналось скромно — он просто заменил Пер-Рамзес. Благодаря стараниям северных царей город быстро разросся и превратился в крупнейший центр Нижнего Египта. Танис располагался на одном из основных рукавов Нила, что благоприятствовало не только торговле, но также охоте на водоплавающую птицу и рыболовству. Чтобы расширить пространство для административных и общественных построек, в первую очередь необходимо было поднять берега основного русла реки и провести мелиорацию земель. Только после этих мероприятий можно было приступать к полноценной застройке.
Для того чтобы Танис стал двойником Фив, необходимо было возвести такую культовую постройку, которая внушала бы подданным благоговение: величественный храм, посвященный верховному богу Амону-Ра. Однако большую часть крупных каменоломен страны контролировали Фивы, а экономические возможности северных царей были сильно ограниченны. Поэтому не могло быть и речи о грандиозных строительных проектах времен расцвета Нового царства. По этой причине Смендес и его преемники Аменемнису (1045–1040) и Псусеннес (1040–985) поступили проще, использовав памятники и строительные материалы из Пер-Рамзеса и других мест Дельты. Роскошная резиденция Рамзесидов подверглась систематическому разрушению. Обелиски, статуи и строительные блоки срывали, затем волочили на двенадцать миль и устанавливали на новом месте. Нередко северные цари даже не удосуживались переделывать надписи на украденных памятниках — еще одно свидетельство их пренебрежительного отношения к древним традициям египетской монархии.
Наиболее важную часть «северных Фив» — храмовый комплекс, посвященный фиванской триаде (Амон-Ра, Мут и Хонсу), Псусеннес I возвел на вершине высокого песчаного холма, где при Рамзесидах выросло кладбище сельской бедноты. Чтобы подчеркнуть сакральное значение комплекса, он приказал обнести его высокой кирпичной стеной и отвел часть территории комплекса под некрополь для своей династии (у египтян понятия «священный» и «отделенный» обозначались одним и тем же словом). Святость Таниса, так же как и Фив, должно было определять сочетание храма богов и царских гробниц.
По архитектурным стандартам Нового царства, гробницы фараонов-ливийцев были крайне непривлекательны на вид — маленькие, хаотично разбросанные погребальные камеры, построенные из грубо обтесанных, вторично использованных камней, скудно орнаментированные и украшенные. Но то, чего захоронению Псусеннеса не хватало в величии, сполна компенсировалось богатством. Внутрь огромного гранитного саркофага (вывезенного, кстати, из гробницы грозы ливийцев Мернептаха) поместили серебряный гроб, в котором на серебряном же листе покоилась мумия фараона. Его голову покрывала маска, выкованная из золотого листа. Рядом с телом положили множество драгоценностей: инкрустированные драгоценными камнями браслеты и пекторали, толстые ожерелья с бусами из лазурита, серебряные и золотые кубки, а также золотой жезл. На пальцы рук и ног были надеты золотые колпачки-наперстки.
И все же, в отличие от прежних времен, эта роскошь не отгораживала фараонов от их подданных. Богатства, захороненные вместе с человеком, который разделил место последнего упокоения Псусеннеса, не уступали по роскоши фараоновым. Характерно, что он не был принцем крови, а являлся всего лишь одним из царедворцев фараона — еще одно свидетельство ливийского феодализма. Венджебенджедет возглавлял армию, как и многие его родичи, и был первосвященником Хонсу в Танисе. В этом качестве он выполнял функции помощника царя при отправлении ежедневных ритуалов. И все же даже этого было недостаточно для того, чтобы организовать ему индивидуальное захоронение. То количество золота, которое положили рядом с ним, подчеркивало его высокий статус при жизни. Судите сами: несколько великолепных золотых кубков, один из которых был выполнен в форме цветка с чередующимися лепестками из золота и электрума, скарабей на золотой цепи, золотые пекторали, золотые статуэтки божеств, помещенная в золотой ковчежец необыкновенная статуэтка Птаха из лазурита и множество золотых колец, одно из которых было похищено из гробницы Рамзеса XI.
Последнее обстоятельство проливает свет на возможный источник этих несметных богатств. Вещи для погребения, как и все остальное для своего города, цари Таниса получали не с помощью торговли или победоносных войн, а прибегая к вторичному использованию и неприкрытому грабежу имущества умерших.
Теперь же, чтобы понять, как низко пали эти правители, обратим наши взоры на Фивы.
Верхний Египет представлял собой прямо противоположную картину Дельте с ее преимущественно ливийским населением и тягой к децентрализации. Среди жителей Долины преобладали египтяне, и это, наряду с особенностями географии, обусловило ее политическое единство. Фивы оставались крупнейшим и важнейшим центром, и тот, кто правил Фивами, правил всеми этими землями. Таким образом, для Верхнего Египта падение Нового царства не принесло какой-либо местной автономии, а означало очередной долгий период фиванского господства.
