Прежде чем продолжить северный поход, воины Пианхи в точности исполнили указания своего повелителя. В ожесточенном сражении на реке к югу от Гермополиса и на суше возле Гераклеополиса кушиты нанесли поражение армии Тефнахта. Однако вести о победах, дошедшие до Пианхи, омрачило бегство Нимлота. Разгневанный царь решил лично отправиться в Египет и принял командование армией на себя. Первым делом он отпраздновал Новый год, который посвятил своему небесному покровителю. А в это время его войска тайно окружили территорию вокруг Гермополиса, чтобы не дать Нимлоту возможности сбежать на этот раз.
В начале 728 года Пианхи прибыл под стены Гермополиса. Как и Рамзес II перед битвой при Кадеше, он появился на роскошной колеснице перед своими воинами, вдохновляя их словом на бой. Осаждающие сужали кольцо вокруг города, подвергая его ежедневным обстрелам, и «Хмун начал источать омерзительный запах»
[335]. Это было тлетворное дыхание смерти. Спустя некоторое время Гермополис капитулировал, а все его сокровища, в том числе и корона Нимлота, в качестве трофея перешли к Пианхи. Женщины семьи Нимлота явились к женам, дочерям и сестрам победителя и молили там о милосердии. Сам же Нимлот, в знак своей покорности, явился к заклятому врагу с двумя тщательно подобранными подарками: систром из золота и ляпис-лазури, который использовали в ритуальных целях, и конем, поскольку, как и всякий нубиец, Пианхи очень любил лошадей. Царь был так доволен и этим жестом, и подарками, что увековечил их в верхней части своей победной стелы, воздвигнутой в храме Амона.
Свою любовь к лошадям Пианхи вновь продемонстрировал, когда пошел осматривать дворец Нимлота. Из многочисленных помещений дворца только сокровищница и конюшни привлекли его внимание. То, что произошло, хорошо свидетельствует о предпочтениях фараона:
«Жены и дочери царя [Нимлота] пришли восславить его, как подобает женщинам. Но Его Величество не обратил лика своего к ним. [Вместо этого] Его Величество отправился осмотреть конюшню, где увидел голодных коней. И сказал он: …Из всех злодеяний, свершенных тобой, самое гнусное то, что кони мои голодны!»
[336]
Впрочем, нубийский фараон был не последним владыкой в истории, который предпочитал животных (в частности, лошадей) людям.
Следующим, кто признал власть Пианхи, был недавний союзник кушитов, номарх Гераклеополиса Пефнифдибаст, после чего полная капитуляция всего Верхнего Египта стала фактом. Покорение Юга, напротив, представляло в целом более сложную задачу. На следующем этапе кампании первой целью стала группа мятежников, в том числе и один из сыновей Тефнахта, который спрятался в крепости в Файюме. Когда Пианхи подошел под стены города, он принялся бранить мятежников, называя их «живыми мертвецами»
[337] и угрожая уничтожить их, если они немедленно не сложат оружие и не откроют ворота. Воинственность его речей, очевидно, дала желаемый результат: повстанцы сдались. Стремясь продемонстрировать великодушие, Пианхи запретил своим воинам убивать обитателей крепости. Но зернохранилища, как и в случае с Гермополем, были принесены в дар храму Амона в Ипет-Суте. Пришло время Пианхи отблагодарить божественного помощника.
В дальнейшем противники новой власти сдавались один за другим, едва завидев победоносную нубийскую армию. Следующим сдался Ити-Тауи, столица Среднего Египта и ключевой город в северной части долины Нила. Спустя несколько недель Пианхи достиг стольного града Мемфиса. Как и прежде, он призвал горожан не запирать ворота и не брать в руки оружие, заявляя, что он только почтит местного бога Птаха и «в мире продолжит дальнейший путь на север»
[338]. Доказывая собственное великодушие, Пианхи говорил жителям города: «Посмотрите на южные земли: ни один человек не расстался с жизнью, кроме тех, кто возводил хулу на бога»
[339]. Но Мемфис не послушался и все равно приготовился к осаде. Той же ночью, под покровом темноты, в город тайно проник Тефнахт, чтобы поддержать сопротивление его жителей. Он прекрасно понимал, что без Мемфиса его дело обречено.
На рассвете Тефнахт покинул город, проскользнув мимо патрулей, прежде чем нубийцы поняли, что произошло. Когда новость о ночном визите его главного врага достигла ушей Пианхи, царь пришел в ярость. Проигнорировав советы своих командиров, он лично возглавил атаку и бросил на штурм мятежного города всю армию. В тот день он одержал победу и, верный своему слову, принес жертвы Птаху. В Мемфисе, как и в других местах, которые он посетил, Пианхи старался изобразить себя как справедливого царя: ведь это было не заурядное завоевание, но священная война, целью которой было очищение Египта от скверны и возвращение народа в лоно истинной веры.
После падения столицы и сдачи окрестных крепостей удельные правители Дельты, обгоняя друг друга, помчались изъявлять покорность. Иупут II, правитель Тарему (Леонтополиса), Аканош, вождь ма и владетель Джебнеджера (Себеннит, современный Саманнуд) и князь Падиес из Атрибиса (египетский Хутта-хери-иб, современный Тель-Атриб) — все склонили выи перед победителем. Когда Пианхи прибыл в Иуну и отправился в храм принести жертву Ра, сам Осоркон IV прибыл из Баста, «дабы узреть сияние славы его величества»
[340]. Последний слабовольный представитель некогда могущественной Ливийской династии не мог удержаться от соблазна воочию увидеть человека, совершившего невозможное — восстановившего величие царской власти. Покорные его воле, удельные правители принесли Пианхи клятву верности, подкрепив ее внушительным количеством золота:
«Отпусти нас в города наши, и мы откроем свои сокровищницы, дабы выбрать угодное сердцу твоему, мы приведем тебе лучших лошадей, что водятся в наших краях»
[341].
Как мы видим, слух о любви грозного царя к породистым коням облетел всех, и они из кожи вон лезли, стараясь угодить ему. Разумеется, Пианхи не возражал.
Когда последние очаги антинубийского мятежа были подавлены, Тефнахт, оставшийся в одиночестве, понял, что игра проиграна. Поэтому он отправил к Пианхи посольство с предложением — не о сдаче, а о временном перемирии. Тефнахт пытался усыпить бдительность Пианхи льстивыми речами:
«Не созерцал я лика твоего в тот день гнева, ибо не устоял бы я перед пламенем взора твоего»
[342].
Но это была уловка. Тефнахт знал, что может говорить с позиции силы. В его руках по-прежнему была вся западная Дельта, а его армия могла бы сдерживать кушитов не один месяц, если бы он того пожелал. Подчеркивая уверенность в своих силах, Тефнахт отказался лично подчиниться своему врагу, а дерзко предложил нубийским послам явиться к нему в Саис. Вряд ли подобный вариант входил в планы Пианхи, но он стремился избежать затяжной, изнуряющей войны. Поэтому в саисском храме Нейт Тефнахт наконец-то, хотя и сквозь стиснутые зубы, процедил слова клятвы новому и бесспорному правителю Египта.
