Если география Египта сформировала менталитет его обитателей, то завершили этот процесс ранние правители страны, которые сумели разработать и внушить народу идею, что единственным столпом, способным поддержать разнонаправленные силы в равновесии, является царь.
Глава 2. Бог воплощенный
Царь, да живет он вечно
Объединение Египта в 2950 году создало первое в мире национальное государство. В наши дни такой тип социально-политического устройства кажется и естественным, и целесообразным: наше процветание (или бедность), наши права и обязанности, наши свободы (или их отсутствие) во многом зависят от национальности. Наша планета, за исключением Антарктики, поделена на государства числом более двухсот. Но ведь так было не всегда. До окончания четвертого тысячелетия до н. э. такие государства не были известны. Идентификация и лояльность определялись относительно семьи, общины или области. Концепция государства национального — т. е. политического образования, на территории которого проживает один народ, — была изобретена древними египтянами
[21].
Начиная от Нармера, первые цари Египта должны были править системой совершенно нового типа: его население объединяли не только структуры управления, но и общие духовные ценности. Перед царями стояла беспрецедентная задача: внушить национальное самосознание очень разным людям, живущим вразброс на длиннейшей полосе земли, от Первого порога до берегов Средиземного моря. Широкое распространение четкого осознания «египетскости» следует считать одним из важнейших достижений первых правителей Египта. Личная заинтересованность правящей элиты была не последней из его побудительных причин. Ведь доктрина божественной царственности определила всё дальнейшее развитие цивилизации фараонов, привела к созданию таких прославленных творений, как пирамиды, и вдохновила строителей великих гробниц и храмов, сохранившихся до наших дней.
Господство монархии в древнеегипетской культуре и истории сказалось даже на той системе, которой мы пользуемся, чтобы подразделить те три тысячи лет, которые прошли от воцарения Нармера до смерти Клеопатры. Общепринятое деление эпох по культурным достижениям (таких как каменный, бронзовый, железный век) в хронологии Египта не используется. Вместо этого служит схема, основанная на перечне царских династий. В некотором смысле она особенно подходит для самой консервативной из всех древних культур: ныне мы пользуемся практически той же системой, что была предложена Манефоном, древнеегипетским жрецом и историком, жившим 2300 лет назад. Сделав ретроспективный обзор истории своей страны на основе храмовых летописей, Манефон разделил царей Египта на 30 правящих домов, или династий. Начинается его схема с Менеса (царя, которого мы знаем под именем Нармер), основателя I династии (ок. 2950 года до н. э), а заканчивается на Нектанебе II (Нахторхебе), последнем царе XXX династии (360–343 годы до н. э). Современные ученые для полноты картины добавили еще XXXI династию, включающую персидских завоевателей, кратковременно правивших Египтом между смертью Нахторхеба и завоеванием Александра Великого. Македонский дом и династия Птолемеев, основанные, соответственно, Александром и Птолемеем, в схему Манефона не входили. Но хотя эти цари не были египтянами по происхождению и поддерживали традиционную систему управления лишь отчасти, важность династической передачи царственности осознавалась и на позднем этапе истории Древнего Египта.
В соответствии с древнеегипетским идеалом, увековеченным в храмовых рельефах и надписях, династии, по Манефону, образуют единую, непрерывную последовательность царей, восходящую ко «временам богов» — то есть в конечном счете к моменту творения. Этот идеал, в свою очередь, отражал доктрину, выдвинутую царским двором, согласно которой бог-творец Атум установил образец царственности «в начале времен», а каждый последующий правитель был законным преемником власти, благословенной богами.
Реальность, разумеется, была совсем иной. В периоды разлада случалось, что в разных областях страны несколько правителей могли присвоить себе царские титулы и править одновременно. Поэтому в нашем понимании XXII, XXIII и XXIV династии, по Манефону, частично совпадают между собой. Часть указанных им династий (например, VII) полностью вымышленные, они возникли в результате неверного прочтения древних храмовых документов; наконец, династии IX и X были, по-видимому, одной правящей семьей, а не двумя. За исключением этих поправок, система Манефона оказалась весьма надежной и удобной. И тот факт, что и древний историк, и мы пользуемся ею как ориентиром в древнеегипетской истории, подчеркивает первостепенную важность фактора монархии для понимания цивилизации фараонов.
Фактически монархия как форма организации государства была изобретением египтян. Среди ранних цивилизаций древнего мира только в Египте такой способ правления был внедрен с самого начала его истории. В Месопотамии (современный Ирак) города-государства базировались на местных храмах, политическая и экономическая власть была сосредоточена в руках верховных жрецов. Лишь позднее развилась монархическая система, и она никогда не достигала такого уровня цельности или всемогущества, как египетская.
А в долине Нила цари правили народом с доисторических времен. Недавние раскопки раннего царского некрополя в Абджу выявили захоронения, датируемые периодом около 3800 года. В одном из них найден керамический кубок, украшенный изображением царя, которое можно считать самым ранним из найденных. Мы видим высокую фигуру человека с пером, воткнутым в волосы; в одной руке он держит булаву, в другой — веревку, которой связаны три пленника. Покоренные враги, сочетание булавы и пера в прическе — которое встречается также на доисторических наскальных рисунках Восточной пустыни — позволяет идентифицировать изображенного как царя, даже если он, вероятно, правил лишь небольшой территорией. Царственность появилась примерно в то же время, насколько можно судить, и в Верхнем Египте. Это следует из находки в пустыне близ Нехена фрагмента керамики из Нубта, украшенной изображением венца и монументального здания с колоннами
[22].
