Первые трещины незыблемая система царской исключительности дала во время правления Пепи II. Как ни странно, процесс распада этой системы привилегий начался в самой царской семье. У единокровной сестры Пепи, Нейт, была своя собственная крошечная пирамида, расписанная текстами — выдержками из заклинаний, которые до того времени считались исключительным достоянием суверена. Рябь от этого незначительного нарушения традиций вскоре распространяется на значительную часть египетского общества. В оазисе Дахла, достаточно далеком от царского двора, чтобы нарушения протокола остались безнаказанными, губернатор Медунефер был похоронен в окружении защитных погребальных заклинаний, взятых из «Текстов пирамид». Поколением позже другой чиновник зашел еще дальше, украсив стены своей погребальной камеры тем же набором заклинаний, что используются в пирамиде Унаса. Вскоре даже мелкие провинциальные чиновники расписывали свои деревянные гробы как выдержками из «Текстов пирамид», так и новыми текстами.
Трудно сказать, как преемники Пепи отреагировали на столь глубокие социальные и религиозные изменения: за исключением крошечной пирамиды Иби в Саккаре, ни одна гробница царей XVIII династии или правителей Гераклеополиса так и не обнаружена. По всей вероятности, на этих памятниках использовались новые способы отличить захороненных в них царей от простых смертных. И все же использование рядовыми египтянами текстов и изображений, прежде доступных лишь царской семье, потрясло саму основу древнеегипетской цивилизации. Пропасть, которая разделяла царя и его подданных с рассвета исторической эпохи, теперь исчезла — раз и навсегда. Отныне каждый египтянин мог надеяться достичь блаженства загробной жизни и провести вечность в кругу богов.
В то же время именно это размывание различия между принадлежащим царям и их подданным по иронии судьбы подчеркнуло уникальное положение царя. Изображения царских регалий на гробницах рядовых египтян позволяли последним достичь божественного статуса — и, следовательно, возродиться после смерти; но в этом они лишь подражали царю. Во время политического раскола и гражданской войны это, возможно, помогало людям верить, что божественная царская власть продолжает существовать несмотря ни на что, и черпать в этом силы, чтобы встретить свою судьбу. Так называемая «демократизация загробной жизни» была отнюдь не демократична — и в этом плане являлась истинно древнеегипетским новшеством.
Столь же глубоким, как появление «открытого доступа» к загробной жизни, было изменение в самом представлении о ней. Многие «Тексты пирамид» иллюстрируют прежнюю веру в путешествие царя к звездам и его пребывание среди «бессмертных», но в некоторые фрагменты также введено новое понятие — мертвый царь ассоциируется с Осирисом. Этого древнего бога земли уважали и боялись как правителя подземного царства, но его победа над смертью и разрушением обещала воскрешение царям — а позже и простым людям. Вечной жизни можно добиться, как добывая свой хлеб насущный на земле, так и пребывая в неизменном ритме Вселенной. Осирис стал покровителем мертвых, а его подземное царство — местом, куда они стремились попасть. Его хтоническая сфера сперва была присоединена к сфере небесной, а затем и заменила ее в качестве места загробной жизни египтян.
Всеобщее желание отождествиться после смерти с Осирисом привело к важным и явственным переменам в погребальных обрядах. С самого возникновения мумификации ее цель состояла в том, чтобы сохранить тело покойного в максимально опознаваемой форме — обертывая конечности, отдельно пальцы рук и ног, и формируя черты лица с помощью льняных бинтов, добивались более или менее явного сходства с живым человеком. Теперь, когда покойный хотел уподобиться Осирису, в сохранении человеческих черт больше не было нужды. Вместо этого труп обматывался с головы до пят единым коконом из бинтов, что придавало ему классическую форму куколки. Поскольку внешнего подобия оказывалось достаточно, чтобы вызвать соответствующие ассоциации, можно было даже пренебречь процессом мумификации. Выступающие углы то и дело сглаживались, технологические стадии процесса пропускались.
В итоге многие мумии Среднего царства не слишком хорошо сохранились в своих пеленах. Иногда в черепе оставался мозг, а в теле — органы, что вызывало гниение. Нежелание как следует высушить тело или стремление сэкономить на дорогих снадобьях приводили к быстрому распаду мягких тканей. Но теперь, когда религиозные цели почти полностью вытеснили материальные потребности, став вместо них основой погребальных обычаев, тело, способное действовать, представляло меньший интерес в качестве пропуска в загробный мир. Следовало начинать с того, чтобы просто быть спеленатым, подобно Осирису.
Неоткрытая страна
Чтобы преодолеть смерть, успешно достичь воскрешения и избежать множества опасностей, которые скрывались в подземном мире, требовалась могущественная магия — и именно здесь тексты и изображения заняли достойное место. В гробницах Древнего царства, как царских, так и принадлежащих простым египтянам, на стенах погребальных камер и храмов были выбиты или нарисованы необходимые тексты и картины. Но после смерти Пепи II традиции мастерства медленно угасали по мере сокращения царских мастерских. Таким образом, художественное оформление гробниц становится все более редким. Опытные художники просто исчезли. Трехмерные деревянные модели заменили раскрашенные сценки с изображениями трудящихся ремесленников.
Для современного ученого замысловатые миниатюрные модели пекарен, пивоварен, скотобоен и ткацких мастерских — настоящее сокровище для восстановления древних технологий. Для египтян они были просто дешевой заменой прекрасных росписей во времена культурного обнищания. В отсутствие украшенных гробниц сам саркофаг стал центром для художественного оформления и холстом для магических формул (названных соответственно «текстами саркофагов»), призванных помочь покойному в загробной жизни.
Чтобы помочь воскрешению владельца, мумифицированное тело укладывали на бок, лицом к востоку, к восходящему солнцу — восход солнца, единственное среди природных явлений, обещал ежедневное возрождение из мрака ночи. Пара волшебных глаз, нарисованных на восточной стороне саркофага и тщательно выровненных с лицом мумии, позволяла покойному «смотреть» на восход солнца над землей живых. Этим глазам сознательно придавали такую же форму, как у священного сокола, чтобы придать покойному способность видеть все — дар Гора. Благодаря такому наложению или соединению символов мертвец отождествлялся с Осирисом, богом подземного мира, и получал помощь Ра и Гора, двух самых влиятельных богов.
Таким образом, безопасно пребывая в саркофаге, рожденная заново и повторно оживляемая лучами солнца, преображенная мумия отправлялась в путешествие по загробной жизни. Предполагалось, что рая можно было достигнуть двумя типично египетскими способами. Оба описаны в «Книге Двух путей» — самой ранней из древних египетских «Книг мертвых». Эта особая комбинация из «Текстов саркофагов» изображает две противоположные судьбы, два противоположных берега веры — идея, которая была уже ясно сформулирована в «Текстах пирамиды» Древнего царства.
По большому счету, можно было выбрать загробную жизнь в горних сферах с богом солнца — теперь она стала доступна для всех. Чтобы оказаться в этой версии рая, душа покойного — ее представляли как птицу с головой человека — вылетала из саркофага и устремлялась в небеса. Каждую ночь, когда солнце опускалось в подземный мир, она вновь возвращалась в мумию, где и пребывала в безопасности. Это понятие души (или «ба») прекрасно иллюстрирует пристрастие древних египтян к теологическим концепциям и фантазию, которую они при этом проявляли. «Ба» расценивалась как личность человека и существовала как своего рода альтер-эго при жизни — а после смерти она обретала самостоятельность, позволяя умершему участвовать в солнечном цикле. Тем не менее, чтобы возрождаться заново каждое утро, душе было необходимо каждую ночь воссоединяться с Осирисом в форме мумифицированного тела.
