Теперь, когда постоянные гарнизоны были размещены в неприступных фортах, охраняющих стратегически важные точки вдоль реки (не в последнюю очередь — главный путь, ведущий к золотым и медным рудникам Восточной пустыни), они надолго обеспечивали Египту контроль над землями Уавата. Когда на восемнадцатом году царствования Сенусерта I его армия начала новую кампанию, на этот раз к Третьему порогу, военачальник Ментухотеп мог с полным основанием похвалиться тем, что «умиротворил южан».
Похождения за границей
К концу почти полувекового правления Сенусерта I (1918–1875 годы) проблемы, сопровождавшие первые годы правления его династии, стали историей. Египет и Нижняя Нубия находились под устойчивым контролем центрального правительства. Золото, медь и драгоценные камни, которые лились в царские сокровищницы из шахт на завоеванных территориях Уавата, обеспечивали мастеров прекраснейшим материалом. Они позволяли создавать ювелирные украшения, статуи и произведения искусства, прибавляя блеска царскому двору, увеличивая престиж монарха — и еще больше пополняя казну посредством торговли предметами роскоши с соседними государствами.
Международные отношения Египта не ограничивались торговлей. Когда в стране воцарилась стабильность, он вновь продемонстрировал готовность начать военные действия за рубежом, чтобы защитить свои экономические интересы и безопасный доступ к важным источникам сырья. Оба аспекта внешней политики блестяще иллюстрирует время господства преемника Сенусерта I, Аменемхета II. В храме Джерти под Фивами, разрушенном мятежниками и восстановленном при Сенусерте I, были обнаружены четыре медных сундука, спрятанные в фундаменте. На каждом было выгравировано имя Аменемхета II, и они содержали невероятное сокровище: бусины, печати и необработанные куски ляпис-лазури; слитки, цепи, фигурка льва и чаши из серебра; слитки и утварь из чистого золота. Этот клад остается одним из самых богатых, когда-либо обнаруженных в Нильской долине.
Но это не просто богатый клад, который потрясает воображение. Торговые связи, которые демонстрирует эта находка, в равной степени впечатляют: лазурит доставлялся из Месопотамии и далеких шахт Бадахшана, в то время как серебряные чаши выполнены в минойском стиле и, должно быть, прибыли с Крита или из минойской торговой колонии в Сирии.
Недавние открытия подтвердили этот интернационализм Египта в середине периода правления XII династии. Каменный блок из Мемфиса содержит извлечения из летописи Аменемхета II (1876–1842) — подробный журнал событий, происходивших при дворе фараона в течение первых лет его правления. Помимо ожидаемых религиозных празднеств и церемоний освящения новых культовых статуй самые примечательные параграфы описывают экспедиции военного характера в отдаленные земли.
Первый параграф описывает «поход под командованием начальника пешего войска, отправленный, чтобы сокрушить Азию», — набег, который принес богатую добычу: серебро, золото, скот и азиатских рабов. Последующая кампания в Ливане пополнила царскую казну подобными же богатствами, а также драгоценной хвойной древесиной и благовонными маслами. Однако самой интригующей, пожалуй, является запись о возвращении пехоты «после того, как они сокрушили Иуа и Иаси», — земли, которые уплатили дань бронзой и малахитом, а также древесиной и рабами.
Земля Иуа нигде больше не упоминается. Возможно, это египетское написание названия Ура — местности на юго-восточном побережье Турции. Если это так, вышеупомянутый поход XII династии окажется единственным известным случаем, когда египетская армия совершила набег в Малую Азию. Иаси — еще большая загадка. Оттуда поступали два материала, содержащих медь, — бронза и малахит; сопоставление этого факта с написанием названия позволяет прийти к заключению, что, вероятнее всего, так назывался Кипр. При Аменемхете II Египет явно был крупным игроком на политической арене восточного Средиземноморья — еще за 350 лет до формального создания Египетской империи на Ближнем Востоке.
Согласно этой летописи, трофеи, привезенные из заграничных походов, насчитывали тысячи рабов. Их насильственное переселение в долину Нила, где им предстояло трудиться на царских землях и строить государственные сооружения, существенно изменило этнический баланс населения Египта — что в дальнейшей перспективе должно было привести к непредвиденным последствиям. В частности, значительная концентрация азиатских переселенцев вызвала необходимость создания целого города (они же его и строили, а затем и обслуживали). Кахун, основанный преемником Аменемхета II, чтобы обеспечить кров людям, занятым на строительстве пирамиды по соседству, с его строгой планировкой, функциональным зонированием и разграничением жилых кварталов по социальным классам, представляется нам вершиной централизованного планирования, воплощением четкой структуры общества, которое так одобрялось XII династией.
Огражденный мощной прямоугольной стеной (сооруженной, как можно подозревать, скорее чтобы удержать людей, а не защитить их от врагов), город был разделен на две неравных части. В более просторной селились старшие чиновники — они жили в больших и красивых домах, расположенных так, чтобы было удобно добраться до административного центра города. В другой части, в гораздо более стесненных условиях, в рядах теснящихся друг к другу строений, похожих на бараки, разделенных узкими дорожками, разместились те, кто составлял трудовой ресурс города. Это было прямое архитектурное отражение принципа «мы и они» — отношение, весьма типичное для древнеегипетского бюрократического аппарата. В Кахуне, как на захваченной территории Уавата, строение, где людей могли удерживать силой, было существенным элементом в инфраструктуре государственного контроля.
Действительно, тот факт, что правители XII династии следовали в Египте почти такой же политике, как и в завоеванной Нубии, красноречивее всяких слов говорит об их мировоззрении: ресурсы — как люди, так и материалы, отечественны и иностранные, — должны использоваться с пользой для короны. Люди были просто еще одним товаром, который можно перемещать с места на место соответственно потребности. И, подобно тому, как производственные процессы — хлебопечение, пивоварение и ремесла — лучше всего протекали в специально организованных, подобных баракам цехах, трудовые ресурсы могли размещаться по тому же принципу. Везде, где мы сталкиваемся с поселениями времен XII династии, будь то в долине Нила или в Верхнем Египте, их отличает одна и та же планировка. Похоже, они были заложены на девственных территориях, и это подразумевало насильственное переселение больших групп населения по велению правительства.
«Великий Сезострис»
Эта деспотическая модель монархии, закона с железным кулаком, достигла высшей точки своего развития при Сенусерте III (1836–1818), который заявил о себе громче всех прочих членов династии. Во время его авторитарного правления все элементы контроля XII династии были объединены в согласованную программу: литературная пропаганда, строгое государственное планирование, централизация власти в Египте, завоевание и военная оккупация Нубии; в ней было также представлено и новое средство возвеличения власти фараона — скульптурный портрет.
