В области слова, письменного и устного, поэты и авторы речей Сенусерта лезли из кожи вон, пытаясь превзойти друг друга в составлении текстов, превозносящих достоинства фараона. Самый яркий пример — цикл гимнов, предназначенных, судя по всему, для декламации по случаю визита фараона или, возможно, перед его статуей:
Как Египет радуется твоей сильной руке!
Ты сберег его традиции.
Как простые люди радуются твоей защите!
Своей силой ты завоевал прирост блага для них.
Как Два Берега радуются страху, что ты сеешь:
Ты приумножил их имущество.
Как твои новобранцы радуются!
Ты привел их к процветанию.
Как твои почтенные старцы радуются!
Ты вернул им молодость
[87].
… и так далее, строфа за строфой.
Чуть более тонкий подход продемонстрирован в двух монументальных произведениях «пессимистической литературы» — «Жалобы Кхахперасенеба» и «Наставления о власти». Следуя по стопам созданных ранее «Пророчеств Неферти», они описывают яркую и тщательно продуманную картину беспредельного хаоса и смуты; она создает фон, на котором суровость правления фараона могла быть оправдана как необходимость и даже благословение.
Эти рафинированные композиции играли на сознании египтян, которое, будучи сформировано сомнительным балансом существования и острыми дихотомиями природы в долине Нила (наводнение и засуха, день и ночь, плодородная земля и засушливая пустыня), видело мир как постоянное сражение между порядком и хаосом. Они были прямо нацелены на образованную элиту, окружающую фараона, которая, похоже, не смогла устоять под столь длительным давлением пропаганды.
Запугав царедворцев ближнего круга и добившись от них покорности, Сенусерт III обратил взгляд на влиятельных губернаторов, которые со времен гражданской войны сосредоточили значительную власть в провинциях Среднего Египта. В теории, конечно, каждый человек исполнял обязанности по усмотрению фараона, и ничто не мешало Сенусерту сместить номархов и отказаться назначить их преемников. Но он был слишком хитрым манипулятором, чтобы столь явно пускать в ход силу против влиятельного политического класса. Не было смысла рисковать пробуждением инакомыслия, которое омрачило первые годы правления XII династии — тем более что уже был опробован альтернативный план действий.
Избранная Сенусертом политика была безжалостной, расчетливой и блестящей: он нейтрализовал номархов и их потенциальных наследников под предлогом продвижения по службе. Соблазнившись предложением престижного (и прибыльного) положения при дворе, люди вроде Хнумхотепа III из Бени Хасан переселились в царскую резиденцию, чтобы наслаждаться выгодами высшей должности, и позволили управлять своими землями из центра. В течение поколения номархи исчезли с египетской политической сцены. Оказавшись при дворе, чиновники были взяты на поводок — а потом вознаграждены за послушание тем, что их хоронили в гробницах, заранее выстроенных царем аккуратными рядами на придворном кладбище.
Эта наследственная одержимость строгим планированием нашла выход в двух самых амбициозных строительных проектах Сенусерта III. Первым стал город пирамид в священном месте Абджу. Здесь, как и в Кахуне, все было расположено с математической точностью: здания, построенные из сырцовых кирпичей одинакового размера, группируются блоками по 100 локтей шириной и разделены улицами шириной в 5 локтей
[88]. Жилища знати занимают лучший участок (самый высокий, подальше от полей с их сыростью и москитами), а остальная часть населения была вынуждена жить в тесноте в остальной части города. Поселение скромно назвали Вах-сут-Хакура-маа-кхеру-эм-Абджу — «Несокрушимы места Хакура [тронное имя Сенусерта III], вершащего правосудие, в Абджу». Правда, местные жители для простоты сократили это слишком многословное именование до Вах-сут.
Однако самое впечатляющее применение энергия и рвение царя нашли в Нубии. Для этого у него было три мотива: упрочить египетскую гегемонию в Уавате и установить новую, постоянную границу; управлять торговлей между Верхней Нубией и Египтом в пользу царской казны; отразить угрозу со стороны могущественного царства Куш — столица которого, Керма, находилась за Третьим порогом
[89].
Результаты избранной политики были столь же впечатляющими по масштабу: повсюду в районе Второго порога началось строительство линии сильных крепостей. Хотя они проектировались как единая система, у каждого форта была собственная, особая роль. Кор, расположенный на нильском острове, служил штаб-квартирой всей кампании и главным жилищем царя во время военных действий. Икен (ныне Миргисса) был главной торговой факторией, расположенной глубоко в пределах управляемой египтянами территории.
Аскут, получивший леденящее кровь название «Истребитель нубийцев», был самым сильным из фортов. Он являлся прежде всего укрепленным зернохранилищем, но также служил центром управления принудительным трудом по добыче золота в районе Второго порога. Как приличествует учреждению государственного контроля на завоеванной территории, гарнизон форта комплектовался централизованно и снабжался из Египта, несмотря на близость процветающих местных поселений. Шалфак, именуемый «Подчиняющим чужеземные государства», служил базой патрулей, которые отправлялись в окрестные области пустыни, чтобы контролировать движение людей и товаров. Уронарти, или «Отпор (чужим) племенам», служил командным центром региональных гарнизонов и еще одной штаб-квартирой, где останавливался царь. Общей чертой всех крепостей было умелое использование местной топографии для увеличения их обороноспособности. Стены ставили вдоль линии скалистых хребтов, крутые утесы были увенчаны высокими зубчатыми башнями, а доступ к воде в случае осады гарантировали крытые лестницы, ведущие к реке.
Помимо Уронарти самая впечатляющая группа крепостей, центр всего замысла, охраняла узкое ущелье Семна — естественный рубеж, который было легко защитить. На восточном берегу, возвышаясь над главным руслом реки и предотвращая проникновение врага из Восточной пустыни, стояла Кумма, «Противостоящая лучникам». Напротив, на западной стороне ущелья, находилась главная крепость системы Семна — «Могуч Хакура, правосудный». Внутри фортов были устроены капитальные казармы на 400–500 человек, что позволяло в любой момент перекрыть ущелье и защитить интересы Египта от атак Куша. В дополнение к постоянному гарнизону командующий мог также быстро вызвать подкрепление из Уронарти, Икена и Бухена, расположенных ниже по течению — это делалось посредством системы маяков, расположенных на передающих станциях в пределах видимости друг друга.
