Появление первого египетского фараона женского пола (термина, аналогичного «королеве», в Египте не существовало, да и само подобное понятие было немыслимо в рамках идеологии Древнего Египта) — верный признак того, что XII династия выродилась. Отчаянно желая доказать законность своего правления, Себекнеферу апеллировала к эпохе своего отца, фактически игнорируя своего предшественника. Она сосредоточилась на строительстве в Хаваре, где Аменемхет III возвел свой второй комплекс пирамид. Но после краткого царствования — всего четыре года — Себекнеферу также умерла
[95].
Династия, которая начала с победных гимнов, закончила погребальным плачем. В отсутствие даже намека на крепкую власть силы хаоса и внутри страны, и за ее пределами увидели свой шанс.
Глава 9. Горький урожай
Жалкие азиаты
У древних египтян был врожденный комплекс превосходства. Им нравилось думать о себе как о цивилизации избранных. Их любимая родина была единственной, благословенной и защищенной естественными границами — морем и пустыней — от менее удачливых соседей. Это самомнение было не так далеко от правды. Лежащий на перекрестке Африки, Азии и Средиземноморья Египет всегда представлял собой плавильный котел народов и культурных влияний. С незапамятных времен плодородные области долины и дельты Нила были магнитом для переселенцев из более суровых, бесплодных земель на западе, востоке и юге. В свою очередь, ремесла, технологии и обычаи поселенцев, волны которых следовали одна за другой, обогащали и обновляли египетскую цивилизацию.
Однако в ряде случаев жители соседних земель прибывали в Египет с не столь благими намерениями, подумывая не только о культурных инновациях, но и о завоевании. Такие вторжения были редки — обычно их отражали или сдерживали силы централизованного государства. Но во времена политической слабости Египет становился более уязвимым, особенно вдоль прозрачной северо-восточной границы. Истощение государственности Среднего царства в конце XII династии подарило такую возможность завистливым и амбициозным соседям Египта. Результат для культуры фараонов был почти катастрофическим.
Одержимая внутренней безопасностью и защитой рубежей XII династия предприняла значительные шаги, чтобы укрепить границу вдоль северо-восточной Дельты. Запечатать ее полностью, как в Семне, в Нубии, было невозможно в силу особенностей ландшафта. Но «Стена владыки», построенная Аменемхетом I и укрепленная его преемниками, образовала линию оборонительных укреплений, способных удержать иностранных агрессоров. Кроме того, сами крепости, несомненно, обеспечивали регулярное патрулирование, позволяющее контролировать, перехватывать и регулировать движение людей через границу. Чару (ныне Телль эль-Хебуа) был опорой северо-восточной оборонительной линии Египта и представлял собой крепость столь же впечатляющую, как и те, что стояли на завоеванной территории Уавата.
И все же, несмотря на этот железный занавес, миграция в дельту Нила семитских народов с Ближнего Востока не только продолжалась, но и ускорилась во время правления XII династии. Некоторые поселенцы, скорее всего, были военнопленными, захваченными и привезенными из походов Аменемхета II и Сенусерта III. Другие были, несомненно, легальными мигрантами; египетское правительство нанимало их для участия в экспедициях на рудники Синая, а также для работы на строительстве важнейших государственных объектов в Файюме. Они же служили проводниками, следопытами или охраняли порядок на пустынных окраинах страны. На закате XII династии «жалкие азиаты» (как выразился автор одного из современных текстов) образовали значительный сегмент населения, и выходцы с Ближнего Востока начали подниматься в табели о рангах египетского общества, получая продвижение по службе вплоть до постов в правительстве.
Многие из этих бывших мигрантов обосновались в северо-восточной Дельте. И то, что возникло как малочисленное сообщество иностранных работников, вскоре стало центром притяжения для намного более значительных волн иммиграции. Люди, бегущие из родных мест с более суровыми климатическими и экономическими условиями, искали в Египте убежища и шансов на лучшую жизнь со своими родственниками и соотечественниками.
Одно место в особенности стало фокусом этого массового притока. Город Хутварет (современный Телль эль-Даб’а), на восточном берегу Пелузианского рукава Нила, был заложен как маленькое приграничное поселение во время правления Гераклеополисской династии, а затем, повторно, основан Аменемхетом I как часть пограничной оборонительной линии
[96]. Однако во время правления его слабых преемников — Аменемхета IV и Собекнеферу — система контроля, должно быть, перестала действовать, позволяя непрекращающемуся потоку иммигрантов пересекать границу.
Селившись в Хутварете, они возводили традиционные для них строения и вели привычный образ жизни. И все же нельзя сказать, что эти переселенцы были совершенно незнакомы с египетскими обычаями. Как раз наоборот. Многие из них (особенно те, которые прибывали из ливанского портового города Кебни, давно установившего культурные и политические связи с Египтом) уже в значительной степени переняли эти обычаи прежде, чем обосноваться в Хутварете. Другие, возможно, прибыли с Кипра. Среди переселенцев, прибывших издалека, были представители племен бедуинов из южной Палестины, которых занес сюда мощный поток миграции населения, устремившийся в дельту Нила. Это была гремучая смесь языков, народов и традиций, которые быстро превратили Хутварет в город множества культур, подобного которому не было более нигде в Египте.
Поскольку лица азиатского происхождения уже достигали высших должностей в других местах по всему Египту, не удивительно, что в Хутварете возможности для продвижения по службе для них были еще больше. Один знаменитый сановник пожелал сообщить о своем социальном положении в типично египетской форме: посредством большой каменной статуи для его погребальной часовни. Но он также подчеркнул свое неегипетское происхождение тем, в каком стиле она была выполнена. Его рыжие волосы и пышная прическа в форме гриба позволяют узнать в нем выходца из Кебни, а желтый цвет кожи соответствует египетской традиции изображения азиатов. Бумеранг в его руке служит одновременно символом и должности, и этнической принадлежности. Этот специфический предмет даже стал иероглифом для слова «азиатский житель». Перед нами человек, который гордится своим иностранным происхождением и желает им щеголять даже вопреки египетской ксенофобии.
Во втором поколении азиатское население Хутварета обрело уверенность в своей ни на что не похожей гибридной культуре, процветающей за счет средиземноморской торговли. Вслед за этим оно ощутило растущее желание размять свои политические мускулы. Был возведен внушительный особняк — официальная резиденция губернатора города, равный подобным сооружениям в Кахуне или Вах-суте; это был дворец с претензией на то, чтобы называться царским. На его территории высокопоставленные должностные лица предавались земле в богато украшенных гробницах, с парой ослов, похороненных у входа, согласно азиатскому обычаю.
