Утром назначенного дня придворных, сановников, друзей царя и знать призывали во дворец. Здесь царь щедро одаривал их золотыми ожерельями, золотыми же украшениями в виде уток и рыб (те и другие служили действенными амулетами плодовитости), а также особым праздничным убранством — лентами из зеленого льняного полотна. Затем они вместе со своим государем участвовали в обильной утренней трапезе, после чего поступало распоряжение покинуть дворец и отправиться в гавани. Тут им демонстрировали впечатляющую картину царского могущества и божественной царственности: Аменхотеп III и Тийе появлялись на берегу реки в золоте с головы до ног, сияющие подобно солнцу. В восточной гавани они всходили на борт судна, представлявшего точную копию «утренней» барки бога солнца. Избранные придворные брались за канаты на носу и медленно тянули барку, воспроизводя ежедневное чудо явления бога-солнца на небесах поутру. Затем действо перемещалось в западную гавань, где царь с супругой появлялись вновь, на этот раз — чтобы перейти в «вечернюю» барку бога солнца. Вельможи брались за канаты на корме, и сцена повторялась, символизируя нисхождение бога-солнца во мрак подземного мира на закате. Распорядитель празднества имел все основания позднее хвалиться, что «многие поколения со времен наших предков не видали такого празднования юбилеев»
[198].
Аменхотеп III отметил и второй юбилей, и третий, добавляя всё новые монументальные строения и ритуалы. Однако на тридцать восьмом году своего удивительного правления, в 1353 году, он умер — по неизвестной причине, совершенно неожиданно, не дожив даже до пятидесяти лет. Шок, испытанный народом, уже успевшим поверить в бессмертие царя, про которое утверждали жрецы и царский двор, был, наверное, очень силен. Но никому и присниться не могло, какие потрясения ожидают страну при наследнике Аменхотепа.
Ослепительное солнце Египта закатилось. Когда оно поднялось вновь, лучи его стали жестокими, обжигающими.
Глава 14. Царский переворот
Новая заря
В хрониках Древнего Египта есть фигура, о которой рассуждают и спорят больше, чем обо всех остальных. Этот человек в равной мере вызывает симпатию и отвращение. От романистов до оперных композиторов — мало кто мог устоять перед его образом. За свою относительно короткую жизнь он все перевернул в Египте; но его решительные реформы получили задний ход сразу после его смерти. Он поднял институт монархии на новую высоту; но никто не ожидал, как он будет править.
Его звали Эхнатон (1353–1336), и он был царем-еретиком — самым противоречивым и загадочным из фараонов, инициатором царского переворота. Семнадцать лет его правления и беспокойное десятилетие после него были, пожалуй, наиболее смутным, динамичным и странным периодом египетской истории. В основе его лежали личные, радикальные убеждения царя, которые, в случае успеха, могли бы изменить не только историю Древнего Египта, но, быть может, и все будущее человечества.
В течение славного правления Аменхотепа III наследником долго считался Тутмос, старший сын царя, названный, по традиции царской семьи, в честь деда и прапрадеда. О втором сыне, Аменхотепе (как его тогда звали), мало что было известно до безвременной смерти Тутмоса; но после этого печального события место наследника занял младший брат. От Тутмоса не осталось других памятников, кроме украшенного затейливой резьбой каменного саркофага его любимой кошки. А брату его было суждено преобразить Египет за срок жизни одного поколения.
Новый преемник царя не мог не присутствовать на великолепных праздниках сед своего отца, и они явно оказали на него глубокое воздействие. Их блестящие солярные образы, видимо, особенно сильно повлияли на творческое воображение юноши. Но если мысли о радикальном изменении идеологии и посещали тогда Аменхотепа-младшего, поначалу это никак не проявлялось. Наоборот, взойдя на трон под именем Аменхотепа IV, он повел себя, как и следовало благочестивому сыну: позаботился о завершении великолепного портала в Ипет-Сут, начатого постройкой при его отце. Он даже добавил сюда свои рельефы, выдержанные во вполне традиционном стиле и изображавшие его как истребителя врагов Египта.
Также следуя примеру отца, он основал в Нубии новый город с храмом Амона-Ра, царя богов. Его поздравляли с восшествием на престол: с далекого Кипра царь Алашии прислал Аменхотепу IV письмо и подарок — сосуд с «благовонным маслом»
[199]. Казалось, все готово для еще одного славного правления в духе династии. Подданные империи тоже оказали ему надлежащие почести. Весьма подобострастное письмо пришло от вассального правителя Тира, со всеми обычными льстивыми формулами:
«Я припадаю к ногам царя, владыки моего, семью семь раз. Я — прах под сандалиями царя, владыки моего. Господин мой, ты — солнце, светящее над всей землею изо дня в день…»
[200]
Возможно, такого рода обращения и привели Аменхотепа IV к новым идеям. Не прошло и года от воцарения, как он показал, на что способен, провозгласив программу строительства столь же серьезную, как отцовская. В каменоломнях Джебель эль-Силсила, где добывали песчаник, закипела работа; никогда прежде сюда не присылали столько работников, набранных по всей стране по царскому приказу.
Колоссальные здания, набитые под завязку статуями царя, конечно, уже не были новинкой, и за последние десять лет правления Аменхотепа III в Фивах привыкли к монументальному строительству. Но Аменхотеп IV задумал нечто неслыханное. Его внимание было сконцентрировано на одном объекте, а именно — на храме в Ипет-Сут, точнее — на пустующей равнине вне священной ограды, близ ее восточной стены.
Выбор места вне обители Амона-Ра и лицом на восход солнца был отнюдь не случаен. Ибо восемь новых монументов Аменхотепа в Ипет-Сут были посвящены вовсе не обычному адресату, а Атону — видимому диску солнца, изображение которого использовал его отец для своего первого юбилея. Этот сдвиг в идеологии получил наибольшее выражение в храме, названном Гем-па-Атон, «Атон обретенный»
[201], превзошедшем все, что сооружалось в окрестностях Фив в предыдущее царствование.
В центре его находился обширный открытый двор с колоннадой. К колоннам примыкали статуи Аменхотепа IV и его жены, Нефертити, высотой 20 футов, каждая была вырезана из цельного блока песчаника. Их короны — двойная или украшенная двумя перьями у царя, с плоским верхом у его супруги — позволяли идентифицировать их как Атона, Шу и Тефнут, изначальную триаду богов-творцов согласно древнейшему мифу. Если Аменхотеп III подчеркивал свое сходство с солнцем в качестве держателя Вселенной, то его сын пожелал, чтобы его ассоциировали с самим актом творения.
