Скорбящая вдова Тутанхамона знала, какую ужасную участь уготовили ей придворные. Она была последней оставшейся в живых из детей Эхнатона и Нефертити, из потомков Аменхотепа III и его предков. Она сберегала ключи к трону Египта, который должен был достаться тому, кто возьмет ее замуж. В полном отчаянии она решилась на беспрецедентный проступок: отправила письмо царю хеттов с просьбой прислать в Египет одного из его сыновей, чтобы он стал ее мужем и правил от ее имени. «…Мой муж умер, и у меня нет сына. Слышала я, что у тебя есть взрослые сыновья. Пришли мне одного из них. Я выйду за него замуж, и он станет владыкой Египта. Я никогда не выйду замуж за кого-либо из моих слуг!»
[225]
Царь хеттов был так изумлен, что воскликнул, обратившись к своим придворным: «Ничего подобного не случалось за всю мою жизнь!»
[226] Разумеется, он использовал эту странную оказию и отправил одного из своих сыновей на юг, в Мемфис. Но принц Заннанза до цели не добрался — он сгинул (или был убит) в дороге со всеми спутниками. Худшие опасения Анхесенамон сбылись: ей пришлось вступить в насильственный брак с престарелым вельможей, годным ей в деды, который давно рвался к власти. Исполнив то, что от нее требовалось, она также исчезла со сцены. Ее судьба осталась неизвестной
[227].
Так пресекся царский род Тутмосидов, великих завоевателей и блестящих владык, славнейшая из династий, правивших Египтом. Великие дни Аменхотепа III стали отдаленным прошлым. Египет терпел поражения за рубежом, страдал от внутренних смут, и восстановить былую прочность и блеск государства могла лишь твердая рука (хотя у многострадального народа могло быть свое мнение на этот счет). А в стране имелась только одна структура, способная решить эту задачу, и во главе ее стоял один-единственный человек.
Часть IV
Военная мощь (1322–1069 годы до н. э.)
Упавший колосс Рамзеса II из его поминального храма в западной части Фив, увековеченный в поэме Шелли «Озимандия», стал символом преходящей власти. Пожалуй, никакой другой монумент не выражает так наглядно взлет и падение великой цивилизации. Устрашающий и жалкий одновременно, он воплощает мощь и величие Египта фараонов, но также его бессилие перед лицом законов истории. Период Рамзесидов в широком смысле (XIX и XX династии) тоже можно считать зеркалом египетской цивилизации, отражающим и ее дерзость, и скрытые слабости.
Доминирующей структурой Египта при Рамзесидах была армия. В течение двух столетий влияние «генералов» сказывалось (и в плохом, и в хорошем смысле) на всех аспектах внутренней и внешней политики. Военные могли обеспечить быстрое решение насущных проблем при династической власти — но милитаризация политики на протяжении нескольких поколений лишь укрепила позиции армии и ослабила гражданское общество, что привело к непредвиденным, неблагоприятным последствиям. Постоянная готовность страны к войне на Ближнем Востоке обусловила необходимость строительства новой столицы в области Дельты, и Нижний Египет приобрел политическую значимость, которую сохранил до конца истории фараонов. Однако неуклонное отчуждение Верхнего Египта от источника власти породило обиду, которая стала непреходящей, тлеющей угрозой целостности государства.
Кроме того, — и главное — война дорого стоила. Бесконечные походы Рамзесидов исчерпали ресурсы и экономики, и правительственной машины Египта. Как и победители в мировых войнах будущего, Египет вынужден был платить непомерную цену.
В начале правления Рамзесидов в стране преобладала уверенность и имперские амбиции. Под конец этого периода земля фараонов вступила на путь медленного, но неуклонного упадка. В четвертой части мы дадим очерк этой поворотной точки в истории Древнего Египта. В условиях смуты, последовавшей за крушением реформы Эхнатона, восстановить порядок и спокойствие сумел военачальник по имени Хоремхеб
[228]. Избрав своим наследником другого военного, он закрепил влияние армии в стране — и первые Рамзесиды не подвели, проявив беспредельную решимость восстановить реноме империи.
